Мишель Дэмаркэ - Тиауба: Золотая Планета

– Они поняли? – я спросил у Тао.

– Да, телепатически, но они в восторге слышать, как кто-то с другой планеты говорит на своём родном языке. Для многих из них это довольно редкий опыт.

Извинившись, Тао вновь обратилась к экрану, и последовал, как я счёл, технический разговор, включавший Биастру. Наконец, после улыбки в мою сторону и слов «скоро увидимся» картинка прервалась.

Я говорю «прервалась», потому что экран не просто стал пустым, а, скорее, изображение сменилось красивым, мягким цветом – смесью зелёного и индиго – который вызывал чувство удовлетворения. Изображение постепенно исчезло, приблизительно через минуту.

Повернувшись к Тао, я спросил, что это всё значило – встретились ли мы с другим кораблём и что значит эта Тиаба или Тиаула…?

– Тиау́ба, Мишель, это имя, которое мы дали нашей планете, точно так же как вы называете свою «Земля». С нами на связи была наша межгалактическая база, так как мы прибудем на Тиаубу через 16 ваших Земных часов и 35 минут, – она проверила это быстрым взглядом на ближайшем компьютере.

– Тогда те люди являются техническими специалистами на вашей планете?

– Да, как я только что сказала, на нашей межгалактической базе. Эта база постоянно мониторит наш корабль, и если бы мы были в беде, будь то по техническим или человеческим причинам, то в восьмидесяти одном проценте случаев они были бы способны контролировать наше безопасное возвращение в порт.

Меня это особенно не удивило, так как я давно понял, что имел дело с высшей расой, чьи технологические возможности были вне моего понимания. Что мне пришло в голову, так это то, что не только этот космический корабль, но также и межгалактическая база, по-видимому, управлялись только женщинами. Экипаж, полностью состоящий из женщин, как этот, был бы довольно необычным на Земле.

Я размышлял, если Тиауба была заселена только женщинами… Словно космическими амазонками. Я улыбнулся этой картине. Я всегда предпочитал компанию женщин, чем мужчин: это была весьма приятная мысль…!

Мой вопрос к Тао был прямым.

– Вы с планеты, исключительно населённой женщинами?

Она посмотрела на меня с явным удивлением, потом её лицо засветилось от изумления. Я был немного обеспокоен. Сказал ли я что-то глупое? Она взяла меня за плечо и попросила меня следовать за ней. Мы покинули комнату управления и тут же вошли в комнату поменьше (называемую Хаалис ), в которой была довольно расслабляющая обстановка. Тао объяснила, что в этой комнате нас никто не мог потревожить, поскольку тот, кто занял её, имеет право на абсолютное уединение. Она попросила меня выбрать одно из многих сидений, которыми была обставлена комната.

Некоторые были похожи на кровати, некоторые – на кресла, другие – на гамаки, и остальные – на высокие табуретки с регулируемыми спинками. Я был бы человеком, которому сложно угодить, если бы один из них не удовлетворил моим требованиям.

Удобно усевшись во что-то, похожее на кресло, напротив Тао, я видел, как её лицо снова становится серьёзным. Она начала говорить.

– Мишель, на борту этого космического корабля нет женщин …

Если бы она сказала мне, что я был не на космическом корабле, а в Австралийской пустыне, я и то скорее бы поверил ей. Видя выражение неверия на моём лице, она добавила:

– Равно как тут нет мужчин , – теперь моё замешательство было полным.

– Но, – промямлил я, – вы кто? Просто роботы?

– Нет, я думаю, ты не понимаешь. Одним словом, Мишель, мы гермафродиты. Ты, конечно, знаешь, кто такой гермафродит?

Я кивнул, довольно потрясённый, и потом спросил:

– Вся ваша планета населена только гермафродитами?

– Да.

– И всё же твоё лицо и манеры больше женские, чем мужские.

– Действительно, так может казаться, но поверь мне, когда я говорю, что мы не женщины, а гермафродиты. Наша раса всегда была такой.

– Я должен признаться, что это всё очень сильно сбивает меня с толку. Мне будет тяжело думать о тебе «он», а не «она», как я делал это с тех пор, как я был среди вас.

– Тебе не нужно ничего воображать, мой дорогой. Мы просто такие, какие есть: человеческие существа с другой планеты, живущие в мире, не похожем на ваш. Я могу понять, что тебе хотелось бы определять нас как один пол или другой, так как ты мыслишь как землянин и француз. Возможно, ты мог бы использовать средний род английского языка и думать о нас как «оно».

Я улыбнулся этому предложению, но продолжил чувствовать себя дезориентированным. Только несколько минут назад я верил, что находился среди амазонок.

– Но как происходит размножение вашей расы? – спросил я. – Может ли гермафродит размножаться?

– Конечно, мы можем, точно так же как вы размножаетесь на Земле; с той лишь разницей, что мы истинно контролируем рождаемость – но это уже другая история. В своё время ты поймёшь, а сейчас нам нужно воссоединиться с остальными.

Мы вернулись в комнату управления, и я обнаружил, что смотрю на этих астронавток новыми глазами. Смотря на подбородок одной из них, я обнаружил, что он более мужской, чем он казался ранее. Нос другой астронавтки был определённо мужским, и причёски некоторых из них теперь были более мужскими. Мне пришла в голову мысль, что мы в действительности видим людей такими, какими мы думаем они являются, а не такими, какими они являются .

Чтобы чувствовать себя среди них менее смущённым, я создал для себя правило: я принял их за женщин, так как для меня они были больше похожи на женщин, чем на мужчин. Таким образом я продолжил бы думать о них как о женщинах. Посмотрим, как это сработает.

Со своего места я мог следить за движением звёзд на центральной панели, в то время как мы продолжали лететь своим путём. Иногда они казались огромными и слепящими, так как мы пролетали слишком близко – в нескольких миллионах километрах от них. Временами мы замечали планеты странных цветов. Я помню, что одна такая планета была изумрудно-зелёного цвета, настолько чистого, что я был потрясён. Она напоминала огромный драгоценный камень.

Подошла Тао, и я воспользовался возможностью спросить её о полоске света, которая появилась внизу экрана. Этот свет состоял из чего-то, что было похоже на миллионы крошечных взрывов.

– Они создаются нашими антиматериальными пушками, как вы бы называли их на Земле, и, на самом деле, являются взрывами. На скорости, с которой мы движемся, даже самый крошечный метеорит разбил бы наш космический корабль вдребезги, если бы мы столкнулись с ним. Поэтому мы используем особые помещения для хранения некоторых видов пыли под огромным давлением, и эта пыль поступает в наши антиматериальные пушки. Наш корабль можно считать Космотроном, выстреливающим потоки ускоренных частиц, которые дезинтегрируют самые микроскопические тела, блуждающие в космосе, на огромном расстоянии впереди и по бокам нашего корабля. Это то, что позволяет нам достигать тех скоростей, которых мы достигаем. Вокруг нашего корабля мы создаём своё собственное магнитное поле…