Виктор Юнак - Разведчик Линицкий

В этот момент и пришел в Красную армию бывший унтер-офицер российской императорской армии Леонид Линицкий.

Комполка Бирюков настороженно встретил юного новобранца.

– Как фамилия?

– Линицкий.

– Из дворян?

– Так точно! Но это не помешало мне сорвать выступление Керенского на фронте, в результате чего меня приговорили к смертной казни, замененной позже штрафным полком.

– Это совсем другое дело, товарищ Линицкий, – комполка уже более дружелюбно посмотрел на Линицкого. – Ротой сможешь командовать?

– Я старший унтер-офицер царской армии, командовать умею.

– Вот и отлично!

Группа Селивачёва начала наступление 15 августа 1919 года с нанесения удара в стык Донской и Добровольческой армий. Несмотря на действия в тылу группы конницы Мамонтова, наступление поначалу проходило успешно. К 25 августа были заняты Новый Оскол, Бирюч, Валуйки. Части группы продвинулись к Белгороду, были заняты Волчанск и Купянск, конные разъезды красных находились уже на подступах к Харькову.

В атаку пошла конница белогвардейцев. На полном скаку белая конница с гиком и криками приближалась к передовым окопам красных. Линицкий выжидал, приставив к глазам бинокль, бойцы из его роты напряглись. Винтовки были нацелены на врага, пулеметчики держали пальцы на гашетках.

– Пулеметчики, огонь! – наконец прозвучала команда.

И словно цепные псы, сорвавшиеся с цепи, посыпались пули из стволов моментально раскалившихся пулеметов. Первые жертвы падали под ноги своим и чужим коням, но пули не щадили и самих животных.

– Огонь! – снова скомандовал Линицкий.

И тут уже защелкали затворы мосинских винтовок.

И вдруг сверху послышался шум моторов. Красноармейцы подняли головы и увидели два довольно низко летящих биплана. Деникин, пожалуй, первым в Белой армии применил авиацию. Самолеты некоторое время кружили над красными окопами, затем с одного из самолетов вниз полетела со свистом бомба. Один из бойцов поднял винтовку и выстрелил вверх по самолету. Тот набрал высоту и улетел на очередной круг. Второй пилот полил землю пулеметной очередью и тоже, вслед за первым, улетел на разворот.

Тем временем конница врага уже почти достигла окопов, а там вдали, под ее прикрытием, бежали навстречу пехотинцы армии генерала Кутепова. Тут конница начала рассеиваться в разные стороны, и Линицкий понял, что предстоит настоящая рукопашная рубка.

– За мной, товарищи! Вперед, за власть Советов!

Линицкий, подняв вверх руку с маузером, выскочил из окопа. Тут же его примеру последовали и бойцы. А рядом, справа и слева, так же поднимался в атаку весь полк Бирюкова во главе со своим командиром.

Та атака завершилась для красного полка успешно, город Купянск был взят красными войсками, только вот Леонид Линицкий этого не узнал: он упал, сраженный сразу несколькими пулями – в грудь, в легкое, в плечо…

Леонид Линицкий перед выпиской из госпиталя был признан комиссией негодным к воинской службе. Для него это было ударом. Он тяжело его переживал. С другой стороны, как могло быть иначе, если врачам не удалось даже вытащить все пули из тела молодого человека: ему так и пришлось жить с кусочками свинца в организме.

Мать, Надежда Петровна, как могла, старалась отвлечь сына, а потом предложила ему вернуться в университет и продолжить учебу. К тому времени в Харькове уже окончательно установилась советская власть, стало тихо, налаживалась мирная жизнь.

– Пожалуй, вы правы, мама. Так будет лучше.

Тем не менее, даже продолжая учебу на естественном отделении физико-математического факультета Харьковского университета, Леонид, помимо учебников и конспектов, постоянно читал газеты со сводками с фронтов Гражданской войны. Он не мог оставаться безучастным от всего происходящего. И тренировал свое тело, укреплял организм.

Тем временем, к лету 1920 года на юге Украины, в Крыму и на Кубани активизировались Вооруженные силы Юга России, которые к тому времени уже возглавил генерал-лейтенант барон Петр Федорович Врангель, которого большевики окрестили «черным бароном» за его любимую черную бурку. Война притягивала к себе. И Линицкий не выдержал, снова рванул на фронт, добрался до противостоявшей врангелевцам 13-й армии Южного фронта. И вот уже командарм Иероним Петрович Уборевич подписывает приказ о зачислении красного командира Леонида Леонидовича Линицкого в разведотдел 13-й армии. Его начали готовить для заброски в тыл противника.

Так началась официальная служба Леонида Линицкого в советской разведке.

К августу 1920 года Красная армия уже полностью перехватила инициативу. Белая армия вынуждена была откатиться в окрестности Крымского полуострова. По всему чувствовалось, что Гражданская война шла к развязке. Однако же победа была хотя и желанна, но не так уж и близка и по-прежнему весьма кровава. На Южный фронт, на борьбу с Врангелем большевики перебрасывали лучших своих военачальников. Командовал фронтом Михаил Фрунзе, не проигравший в той войне ни одного сражения, хотя не служил в царской армии – и вообще не был кадровым военным. То же относилось и к Василию Блюхеру, с успехом завершившему боевой путь на Дальнем Востоке со своей 51-й стрелковой дивизией. 4 июля 1920 года Блюхер получил приказ о переброске дивизии на Южный фронт на борьбу с врангелевцами в Северной Таврии.

Начальник штаба 13-й армии вызвал к себе Леонида Линицкого. Только что штаб армии принял решение о направлении 51-й дивизии на Каховский плацдарм, и необходимо было направить туда гонца с этим секретным приказом. Выбор пал на Линицкого, уже проверенного бойца и, хоть и молодого, но опытного разведчика.

– Товарищ Линицкий, товарищ Уборевич считает тебя одним из лучших наших разведчиков. И дает тебе важное задание, – начштаба взял со стола пакет и протянул его Линицкому. – Тебе следует отправиться в штаб 51-й дивизии и вручить этот пакет лично начдиву Блюхеру. Идти нужно будет через тыл врангелевцев, а там, сам знаешь, всякое может случиться. В случае, если ты вдруг окажешься в руках белых, пакет необходимо любым способом уничтожить. Задание ясно, товарищ красноармеец?

– Так точно! Можете быть уверены, я не подведу.

– Выйти ты должен еще засветло. Значит, у тебя есть еще пара часов, товарищ Линицкий.

Линицкий ушел готовиться в дорогу. Ему вручили соответствующий документ, который должен был засвидетельствовать в штабе 51-й дивизии, кто он такой. Как его и научили в разведшколе, свидетельство он заделал в каблук сапога, а сам пакет он спрятал на груди. Путь и в самом деле был неблизкий и весьма опасный – он ведь мог попасть и в руки ничего о нем не знавших красных, а мог и на белых напороться. К тому же то там, то здесь раздавалась стрельба, а то громыхали и настоящие бои.