Анатолий Ильяхов - Цицерон. Поцелуй Фортуны

Следом родился сын Квинт. Родители жили в верности друг другу, приобщая к таким же чувствам детей. «Идущие в одной упряжке» – называли такие прочные союзы римляне.

Гельвия не проявляла настойчивого интереса к делам супруга, но когда он призывал, помогала в меру женских сил и ума. По государственным и семейным праздникам супруга плела цветочные венки и как символ силы и мужества возлагала мужу на голову за трапезой. С немалой заботливостью хозяйка выращивала в саду целебную фиалку, способную избавить от болей в суставах и прочих недугов. На цветочных грядках алели маки, цветение которых римляне связывали с богатым урожаем в полях. По всему дому стояли ветки вербены – обереги, помогающие сохранить счастливый брак и семейный достаток.

Мать умерла, когда сыновья ещё не вошли в подростковый возраст. Но Марку она успела привить острое неприятие несправедливости, лжи и коварства – качества, которые он сохранял в себе до конца своей жизни.

Цицерон вспоминал отчий дом в Арпине как некое хранилище римских традиций: одно пребывание в нём внушало членам семьи уважение старины и обычаев предков. Поначалу дед, затем отец на примерах из жизни легендарных героев-римлян прививали детям отказ от вредных привычек, воздержание в еде и нетребовательность в одежде. С детских лет Марк усвоил необходимость «правильных» поступков, морали и любви к священному прошлому отечества. К совершеннолетию, например, он уже понимал, что следует непременно уважать человеческую жизнь как основную ценность, даже если это жизнь недавнего врага; что Риму шестьсот с лишним лет и стоять ему ещё многие столетия благодаря мужеству и славе своих граждан, привычке римлян властвовать над варварскими народами. В конце каждой трапезы родители с детьми восхваляли подвиги героев Рима и пели благодарственные гимны семейным покровителям – ларам. В такие моменты Марка охватывала гордость за Рим и римлян, побеждавших самых сильных врагов своим упорством и военным искусством.

В конце зимы по всей Италии происходило поминание национальных героев. Отец Марка говорил сыновьям, что нет ничего важнее, чем почитание родных и сограждан, добившихся достойной репутации при жизни, после их смерти.

– Не зря известных римлян хоронят вдоль дорог за городскими воротами, – пояснял он. – Это чтобы проходящие граждане читали надписи на надгробьях, запоминали их славные деяния и воздавали им почести.

Родовое имение Туллиев представляло собой незначительное по размерам владение в сельской местности. Осенью Марк с детским любопытством наблюдал, как во двор в повозках доставляли скошенную пшеницу, укрывали под крытым навесом, оттуда брали на ток и ловко молотили цепами. Если боги посылали отменный урожай, рабы не справлялись. Приходилось нанимать сезонных работников, которых устраивали на ночь в шалашах рядом с током.

На задворках ютилось строение для заболевших рабов, где их лечили под наблюдением хозяйки дома. Она же назначала лечение или разрешала отдых для восстановления сил. Здесь также располагалась баня для домочадцев. Работники, рабы и слуги пользовались ею в предпраздничные дни. Отец Марка по примеру отца и деда придерживался убеждения, что физический труд и посещение бани – лучшее предупреждение любых болезней. Оттого доверялся рукам раба-массажиста, втиранию во все части тела ароматических масел и чередованию холодной и горячей воды при обливании.

Семья Туллиев кормилась с огорода, занимавшего южную сторону имения. Он состоял из тщательно возделанных полос, отделённых друг от друга проходами; вода изымалась по канаве из фамильной речушки, отчего семье не пришлось платить за полив. Выращивали артишоки, каперсы и салаты, лук и чеснок, капусту, репу и редьку. Ежегодно снимали неплохой урожай бобов, огурцов и спаржи. Излишки овощей регулярно продавали.

В саду росло около сотни деревьев, радовавших плодами с лета по глубокую осень. Смоквы, груши, яблони и рябины, слива, айва… Отец обожал сад во время цветения, наслаждался ощущением богатства будущего урожая. Осенью брал с собой сыновей, с увлечением наблюдавших, как плодовым культурам делались прививки, после чего на одном дереве вырастали разные плоды: на каштане – слива, на айве – груша вместе с яблоком.

Члены семьи Цицеронов питались, как их рабы и слуги, в основном полбяной или пшеничной кашей с овощами, варёными яблоками и грушами со свининой; мясо загодя вялили или коптили для долгого хранения. Мясо овцы, козы или даже птицу ели крайне редко, лишь в праздничные дни после жертвоприношения; а быка или корову приберегали только для больших государственных праздников. Марк, кажется, до конца жизни помнил вкус каши, которую любил готовить отец. Он вычитал у Катона Старшего, известного в прошлом борца с аристократией и писателя, автора известного сочинения «О земледелии», оригинальные рецепты многих изделий. Лучше всего удавалась так называемая «пуническая» каша: «всыпать в воду фунт самой лучшей пшеничной муки и смотреть за тем, чтобы каша загустела; затем влить её в чистый сосуд, добавить три фунта свежего сыра и полфунта мёду, одно яйцо и тщательно всё перемешать, а затем вновь переложить в новый горшок».

Отец Марка, занимаясь сельским хозяйством, предпочитал во всём следовать наставлениям Катона Старшего. И в прочих вопросах старался соответствовать его наставлениям. Как-то он спросил старшего сына:

– Как думаешь, кто в сражении проявит себя отважным воином – горожанин или селянин?

Пока мальчик соображал, он слегка потрепал его по голове и сам ответил:

– Только селянин, у которого есть собственный кусок земли, который всю жизнь с усердием обрабатывает каменистую почву, способен выстоять в сражениях под ливнем из вражеских копий и стрел, вынести удары мечей и рогатин. Землепашцы, собранные в отряды, наносят удары оружием врагу, как раньше наносили земле – с диким упорством, падая лишь от потери крови, но и после этого вцепляясь зубами в противника.

Слова отца запали в сознание Марка. Он с детства воспринял римлянина прежде всего хлеборобом, а уже после – воином. Тяжёлый труд, умеренность и строгость нравов веками определяли жизнь этих людей от земли, способных без всяких видимых усилий оставить на время плуг, взять в руки оружие и после спасения родины вновь вернуться к земле. Такой римлянин довольствовался нехитрым обедом, холодным завтраком, дешёвой одеждой и простым жилищем. Привитая с детства семейная мораль Туллиев изначально ограждала Марка на будущее от излишне роскошной и лёгкомысленной жизни.