Борис Бартфельд - Людвикас Реза. Рождённый на Куршской косе

Кант, ещё до начала развития своей философии чистого разума, понимал чувства как преграду для познания, ибо они как бы искажают принципы разума и морали. Чувства для Канта – субъективное проявление ненужных эмоций, которые не вписываются во всеобщие существующие вещи, например, разум. Чувства не могут быть доверительной опорой и для толкования Святого Писания.

Кант делает очень важный философский шаг: в делах толкования религии и Св. Писания он не столько защищает право философии объяснять, сколько стремится показать, что философское толкование более совершенное, чем теологическое. В иерархии толкователей Писания он ставит философа выше эрудированного теолога. Диссертация Резы «Толкование морали в Священном писании с позиции кантовского учения» – это есть ответ на рассуждения Канта, однако также и частичное следование этим рассуждениям в выборе структуры аргументации похожей на ту, что предложил Кант. В диссертации напрямую декларируется критика толкования Святого Писания, предложенная Кантом: «не могу не признать неприемлемым его отношение к толкованию Святого Писания». Возможно, самая интересная и ценная сторона диссертации – это оценка толкования религии собственно Кантом, которую соискатель даёт перед тем, как предъявить критику толкования: «первым делом я должен обсудить, в чём суть его подхода, а затем – какие трудности возникают». Реза не напрямую критикует попытки некоторых учёных причислить Канта к обыкновенной философии Просвещения. Он отрицает существующее мнение, что якобы Кант «совершенно не обращал внимания на исторический и лингвистический контекст, так как признавал единственную мораль и поэтому не хотел вкладывать усилия в изучение археологии, языков и других предметов для общего развития». Это ложное мнение Реза отбрасывает, опираясь на авторитет самого Канта и его философский разум, и утверждает: «этого не могло случиться с „мужем такого таланта“». Реза утверждает, что Кант интересовался древними источниками и находит точку зрения, глядя с которой, он особым образом реабилитирует Канта как философа, обдумывающего религию. Вместе с тем, он показывает, что идеи Канта расходятся с приемлемой лютеранско-теологической традицией. «Неподходящее» толкование Святого Писания Кантом он старается смягчить, позиционируя его по ту сторону идей Просвещения, этим оберегая авторитет Канта и даже более ярко его выражая. Этим вопросам посвящена первая часть диссертации.

Стараясь решить свои диссертационные задачи, Реза укладывает методы толкования в своеобразную классификационную схему. Но уже само намерение классифицировать – это кантовское влияние. Кант в своих теоретических и практических работах, стараясь до конца разъяснить свои мысли, представлял не одну классификацию, а набор классификационных системных таблиц. Реза по сути обсуждения выделяет такие смысловые значения: теоретические (вера), практические моральные (набожность) и эстетические (ощущение или переживание). Такое разделение значило, что для одних толкователей Святое Писание – источник веры, для других – моральные поучения, для третьих – источник эстетического или религиозного чувства. Здесь же можно видеть, каково влияние на Резу критической философии Канта, в которой философ как способности человека выделил чистый разум, практический разум (мораль) и силу суждения (эстетику). По форме Реза выделяет четыре смысловых значения: аллегорические, исторические, языковые и мистические. Последний, мистический, смысл он объясняет как соотношение души и Бога. Таким образом, он сформулировал схему, по которой каждый конкретный толкователь может быть идентифицирован как выбирающий один или другой смысл по содержанию или форме. По такой же схеме классифицировано и толкование Канта. Реза перефразирует мысль Канта так, что толкование Святого Писания поддерживается «верой, основанной на практическом разуме». Толкование Канта Реза встраивает только в сферу практических действий человека. Для этого он берёт в помощь формулу категорического императива Канта из «Критики практического разума». Её он преподносит своеобразно, сделав более практичной, так как наряду с разумом как универсальный принцип тот же самый статут он предоставляет и воле. Реза уже в начале диссертации упоминает, что Кант к предметам, которые сугубо «теоретические» (для Резы это – вероисповедание), причисляет моральную суть. Так он именует самый большой, с его точки зрения, недостаток подхода Канта: как проповедник (моралист-практик) он берётся толковать Святое Писание по форме (аллегорическое толкование), что было бы под стать делать теоретикам веры (теологам). Он признает Канта как моралиста-практика, но отсеивает его теоретические претензии, чтобы разъяснять Святое Писание. Для проповедников-практиков он даже предоставил возможность «подтянуть» толкование: «Учителям христианских религий даём разрешение и просим, чтобы при воспитании народа моральный смысл как раз был бы употреблён в таких местах, где нет ничего, что поощряло бы нравственность». Аргумент, характерный для Канта, поддержанный отдалением теоретика от практика, особенно виден в его аргументации о главенствующей позиции философии над теологией при толковании Святого Писания. Кант, рассуждая о религии, разделил как отдельные специализации между священником-практиком и священником-учёным. Он утверждал, что один и тот же человек как священник-практик должен подчиняться церковному порядку, а как учёный теолог может выражать индивидуальное мнение, которое не совпадает с общей церковной позицией. Реза это использовал, но переосмыслил по своему: «если проповедуешь в церкви, то есть оправдание, чтобы приблизить толкование Святого Писания к цели морали, а значение морали можно употребить в тех местах, где нет прямых указаний на то, чтобы что-то изменить. Однако, при толковании Священного Писания теоретически, надо объяснять только то, что автор по своему понятию и в своем времени смог и хотел сказать». В своей диссертации Реза решает несколько задач: выделяет Канта из общего просветительского контекста, ставя его в ряд алегориков, прославляющих Античные времена, а также в ряд алегорических толкователей Святого Писания; отвергает попытки Канта толковать Святое Писание по философски, однако признает его как практического проповедника; пытается примирить пиетическую и консервативную лютеранскую практики действий.

Реза стремится показать, что кантовский практический разум действует как инструмент и не может быть основой для практики. Он доказывает, что попытка Канта нравственность через категорический императив связать с разумом не имеет под собой основания. Соискатель берёт в помощь в качестве авторитетов авторов Священного Писания, которые указывают, что «счастье, слава, выгода – надежда вечного спасения души» и составляют основу нравственности. Диссертант старается показать, что Кант понимает практический разум как инструмент для толкования Святого Писания, отказываясь от «теории» Святого Писания. Реза по-своему употребляет понятия «теории» и «практики». Здесь ему пригодилось высказывание Канта, что теоретическая часть церковной веры настолько выгодна, насколько может помочь человеку выполнять обряды как «божественные наказы». Так как Кант и сам отмежевался от теории, значит, он и сам стремился к практическим целям. Но Кант не был теологом, он даже не был религиозным философом, он со своими идеями сознательно шагнул по ту сторону христианства.