Георгий Лысенко - Бунт оплачен наличными. За каждой революцией стоит банк

Людовик XIV утверждал: «Мы получили нашу Kорону от Господа Бога. Он же даровал Нам право независимо и безраздельно создавать законы, которыми наши подданные будут руководимы и управляемы. Право это принадлежит Нам и только Нам». Он же и распустил Парижский Парламент. Это и понятно. К этому времени Парижский Парламент на 90% состоял из новых аристократов, то есть состоятельных буржуа, купивших себе аристократические титулы и места в Парламенте. И вполне естественно, что они стояли на стороне тех интересов, которые они представляли, несмотря на аристократическую шелуху титулов, интересы они имели свои, а не абсолютистско – монархические. Точно так же, как и силой обращенные в католичество, протестанты и евреи всегда оставались верны своим религиозным первоосновам. Но не всё так просто было в те времена во Франции.

Кроме Парламентов существовали и другие формы судов. Суд местного дворянина, церковный суд и так далее. Так, в Париже ко времени Революции существовало порядка 40 различных судов и трибуналов. А во всей Франции существовало более 30 000 судов феодалов. Парламентам же всё больше отводилась роль интерпретации новых законов, изданных Королём, их согласованность с предыдущими, и их применимость к местным, так сказать, условиям. Королю принадлежало и первое, и последнее слово при решении любых вопросов. Король, конечно, мог изменить и отменить какое-нибудь решение французского суда. Как впрочем, и всякое решение любого из Парламентов, или вообще распустить последний, или отправить в ссылку (везунчики эти французские аристократы, не было у них Сибири; самое отдаленное место от Парижа – Средиземноморское побережье).

Наиболее строптивых парламентариев можно было даже посадить в тюрьму, например в Бастилию. Там последние проводили время, разыгрывая пьесы в местном тюремном драматическом кружке, и поедая на ужин куропаток, нашпигованных трюфелями, заказанных в ресторане через дорогу от крепости. Революция отменила Парламенты, как впрочем, и все остальные формы судов прошлого режима. Их функции в большей мере перешли к местным муниципалитетам, со временем, переименованным в Коммуны и разбитым на секции, или районы. Что, впрочем, не внесло ясности в порядок работы городских служб. Например, за последние 200 с лишним лет так и не удалось выяснить, кто виноват, и как могло произойти истребление нескольких десятков тысяч заключённых в тюрьмах по всей Франции за несколько сентябрьских дней 1790 года.

Ко времени Великой Французской Революции 30 000 сборщиков налогов имело только это ведомство. Пусть нас читатель извинит за такой, несколько необычный, перевод названия данного финансового института. Но нам кажется, что подобная аналогия, верно, отражает его функциональность. Задачей этого государственного института являлась сбор таксов – налогов, но весьма своеобразных и свойственных, пожалуй, в полной форме только Франции предреволюционного периода. Мы знаем, как государство, Франция территориально, как впрочем, и многие другие страны, формировалась в течение многих столетий из регионов различных по климатическим, а отсюда и по сельскохозяйственным продуктам. Но даже если в этих краях и производились аналогичные продукты, то из-за несоответствия климатических условий они требовали обиходных трудовых затрат. А значит их себестоимость, а, следовательно, и цена этих продуктов на общенациональном рынке была разная, или скажем так, доход, получаемый производителями, был различен. Отсюда возникала необходимость при перемещении товара из одного региона в другой, для балансирования равенства цен на товар, производить его налогообложение сопоставимым образом. Кроме того, определенные регионы, включаемые в единое государство, входили в него со своими сложившимися налоговыми правилами и традициями, что тоже было необходимо учитывать при перемещении продукции по стране от рынка к рынку. Через каждые 15 лет в среднем, происходили региональные неурожаи, приводящие к интенсивному перемещению продукции по стране, а также ввоза ее из других стран. Кроме того, как ни в одной другой стране, во Франции имело место быть множество традиционных региональных систем измерения длины, веса и объёма продукции, и это всё нужно было учитывать при налогообложении. И также не стоит забывать про таксацию при въезде на крупные оптовые рынки. Все эти особенности и сложности объясняются в первую очередь тем, что Франция являлась крупнейшим Европейским государством, как по численности населения, так и по территории.

Таким образом, FARMERS – GENERAL, как государственный институт, выполнял функции внутренней таможенной службы. Он являлся даже монополистом на транспортировку и продажу по стране многих, как мы теперь говорим, ключевых товаров первой необходимости, как для непосредственного потребления, так и для промышленного производства. Можно себе представить насколько этот институт был ненавистен крестьянам, которые видели в его лице главного обдиралу всех их заработков, без особого понимания смысла и причины его существования.

И не напрасно одной из первых жертв Революции стал великий учёный – химик Лавуазье, который, по совместительству, был Генеральным Директором данного государственного института, или наоборот.

Собственно, в это время погибло много выдающихся представителей Французской научной элиты – одно имя Николя де Кондорсе чего стоит. (Marie Jean Antoine Nicolas de Caritat marquis de Condorсet).

При этом нужно понимать, что налоговая система Франции была чрезвычайно сложна и многообразна, исходя из того, что налоги, в основном платило только так называемое Третье Сословие, то есть крестьяне, буржуазия и промышленники. При этом налогов было очень много и особенно для крестьян, которые должны были платить за пользование землей (если они не являлись её собственниками), или своим сеньорам, или церкви. Промышленниками могли часто оказываться и аристократы весьма высокого ранга, а также можно было увидеть представителей высокой аристократии и среди купечества, опять – таки, как и наоборот.