Николай Громобой - Легенда Итальянских Альп

От всего пережитого у Лизы началось воспаление мозга. Она впала в беспамятство и пришла в себя лишь через пять дней и все эти дни отец не отходил от неё. Его верный друг и помощник Каллистрат (боцман) вернулся из города в буквальном смысле притащив на себе врача. Профессор М. был искренне хорошим человеком, обладал большими способностями лечить людей, но, к сожалению, совершенно не имел способностей, ходить зимой в горах. Войдя в дом Каллистрат, замер на пороге с открытым ртом. Его друг и капитан, у которого раньше седина была лишь на висках, стал совсем седым. Профессор осмотрел Лизу, сделал ей два укола, потом взглянул на капитана, и снова полез в свой саквояж, достал оттуда еще один шприц, засучил рубаху отцу Лизы и ничего не говоря сделал укол ему. Вскоре они оба спали крепким сном.

Когда Лиза впервые пришла в себя, она увидела сидящего рядом на стуле отца, глаза его были закрыты. Измученный долгим бодрствованием, он уснул. Но словно почувствовав взгляд дочери, тотчас открыл глаза. Они посмотрели друг другу в глаза, и отец осторожно взял её за руку. Он боялся и того, что она снова сейчас потеряет сознание и того, что она вообще может не узнать его. Профессор М. предупреждал, что может случиться и такое. И тут лицо Лизы озарилось слабой улыбкой. Климент улыбнулся в ответ и из глаз его потекли слезы. Лиза попыталась что-то сказать, но капитан, нежно сжав её руку сказал:

– Молчи доченька тебе пока ещё нельзя говорить. Набирайся сил. Мы еще с тобой наговоримся.

Доктор пробыл у них больше двух недель и уехал лишь тогда, когда убедился, что Лиза практически выздоровела. Вместе с хозяйкой начал поправляться, и её верный пес Юпитер, которого добрый доктор тоже не оставил без своего внимания. В город доктор добрался тем же транспортом.

Лиза и отец постоянно расспрашивали друг друга обо всем. Их разговоры прекращались лишь с наступлением сна, что очень поражало боцмана, потому что среди моряков ходили анекдоты, что капитан Климент иной раз за весь день плаванья не произносил ни слова. Молча здороваясь за руку с офицерами утром и кивком прощаясь с ними уходя спать. Лиза рассказала ему про свой последний бой, про то, как её спас Франсуа, как они поженились и со слезами рассказала, как потеряла следы своей дочери. При последних словах челюсти капитана сильно сжались он обнял Лизу за плечи и прижал к себе. Она уткнулась в него и заплакала.

– Ничего Лиза, я чувствую она жива, и мы обязательно её найдем.

Итак, они просидели долгое время обнявшись. Отец, ласково поглаживая её по голове, рассказывал ей словно в детстве сказку на ночь, про то, как бежал с каторги, в него стреляли, но получив две пули, (по счастью они не задели ничего важного), он всё таки ушел от погони и даже смог тащить на себе другого заключенного, с которым они бежали вместе (тот был ранен в ногу). Этот товарищ по заключению, оказался не самым последним человеком среди контрабандистов. Впоследствии он помог капитану обрести свое место в жизни. Затем он отошел от дел, уехал в Америку, оставив всё своё хозяйство, на отца Лизы. Капитан благодаря своей храбрости и находчивости сумел расширить дело, и получил известность под прозвищем «Медведь». Но и в прежней профессии капитан иногда пробовал себя. Недавно он вернулся из Бразилии с грузом кофе и сумев беспошлинно ввести его в Испанию, решил поделится им с Италией. На итальянской границе от товарищей по работе он узнал, что на одной из ихних станций, появилась девушка, которая зовут Лиза. По их описаниям она напоминала его дочь. Услышав про это, капитан и его верный боцман, который хорошо знал и любил Лизу, не стали ждать, а тотчас собрались в путь. И как в последствие оказалось, словно само провидение, послало их в путь. Не успей они вовремя на место схватки, Климент потерял бы дочь. Выздоровев, Лиза, поддавшись уговорам отца, вместе с ним отправилась в Испанию.

В Испании в городе Валенсия у ее отца имелся прекрасный дом построенный хотя и не маврами, но в мавританском стиле. С уютным внутренним двориком, в котором били два небольших фонтана и который украшали многочисленные кусты роз. Все это напоминало какую-то восточную сказку. Лиза очень удивилась. Раньше старый капитан был в быту пуританином и всегда довольствовался лишь самым необходимым. Она сначала подумала, что отец женился и все это появилось благодаря какой-нибудь очаровательной испанке. Но как оказалось в доме совершенно не было женщин. Все это было делом рук, проживавших в доме пяти моряков старых друзей ее отца. Постоянный риск и часто полное отсутствие комфорта в их трудовой деятельности породило в их суровых душах желание иметь возможность вернуться после нескольких недель трудных испытаний в этот уютный дом и забыть на время о существовании каких либо опасностей.

Отец познакомил ее со своими друзьями. Кроме капитана и его верного спутника боцмана в доме проживали трое. Поль высокий и тощий француз из Марселя прекрасный повар и неутомимый балагур, как и все марсельцы, казалось, шутки и анекдоты у него никогда не могут закончится. Друзья иногда называли его Тридцать. Лиза сначала не поняла смысл этого прозвища, а когда ей объяснили то долгое время смотрела на Поля с какой-то опаской. Это прозвище повар получил, потому что, упражняясь ежедневно в метании ножа он с тридцати метров тридцать раз подряд попадал в игральную карту.

Другим обитателем этого чудесного дома был Джакомо уроженец Сицилии вынужденный бежать оттуда в возрасте шестнадцати лет так как застрелил местного главаря мафии мстя за убитого отца. С тех пор он повидал немало кораблей и морей пока судьба не свела его с капитаном Климентом в котором сицилиец нашел верного друга и по его словам увидел курс собственной жизни начертанный ему свыше. Что правда звучало, несколько кощунственно учитывая то, чем он занимался. Своим талантом обращаться с огнестрельным оружием будь то винтовка или пистолет Джакомо ничуть не уступал таланту Поля в области метания ножей. Друзья правда шутили, что своим талантом он больше обязан матушке природе, а не постоянным тренировкам как повар. Это конечно было не совсем так сицилиец тоже старался чаще тренироваться хотя делать это ему было значительно труднее чем повару. Но в шутке была и доля правды. Джакомо был среднего роста очень широк в плечах с крепкими руками, которые не позволяли оружию особо дергаться при выстреле. Еще он обладал очень острым зрением что тоже никак не бывает лишним при стрельбе. Другим талантом Джакомо было разведение роз.

Третьим из незнакомых ей моряков был Нестор, дельфийский грек. В дальнейшем у Лизы сложилось мнение, что он знал по имени, каждую звезду в ночном небе, даже ту которая едва светилась. По словам отца это был самый замечательный штурман, с которым ему доводилось плавать. Капитан шутил, что Нестор мог бы провести испанский галеон по горному ручью. В начале знакомства друзья подначивали его по поводу дельфийского оракула и грек, подыгрывая им выдал несколько пророчеств, которые, к удивлению, всех осуществились. После этого всякие шутки по поводу оракула прекратились.