Пюрвя Мендяев - Лжедмитрий, отец Лжедмитрия. Иоанн Грозный и нашествие калмыков на Русь

Тут Михалков, почувствовав, что дело серьезное и царь не расположен шутить, всем телом отпрянул в сторону от царя и низко кланяясь, сказал:

– Умоляю, прости царь. Это точно не моего ума дело. Бес меня попутал. Я же верный твой слуга.

– Ну-ка сгинь с глаз моих, не доводи до греха. Иди, занимайся своими делами – сказал царь строго и отослал от себя спальника в сильном гневе.

Михалков, часто кланяясь, выскочил из царской палаты. А вскоре туда вошел боярин Никита Романович Захарьин-Юрьев, высокий статный мужчина, зрелого возраста, но невероятно крепкого телосложения.

– Здравствуй Никита Романович! – сказал царь, немного успокоившийся после вспышки гнева. – Как твоё здоровье, как дела?

– Здравствуй, государь – ответил Никита Романович Захарьин-Юрьев, поклонившись, царю. – Здоров, слава богу. Дела движутся. Ведем беседы с литовским послом уж третий день. Сегодня встретились с венецианским послом. Подробное донесение о переговорах составлено нами.

После этих слов боярин Никита Романович Захарьин-Юрьев передал грамоты царю. Тот взял свитки и положил их на свой стол.

– Спасибо за отчеты – сказал царь. – Я прочитаю их позднее. А сейчас хочу поговорить о делах связанных с приездом к нам ойратского посла князя Нарана.

– Слушаю, государь – ответил боярин.

– Признайся мне боярин, что умираешь от любопытства, что это царь с таким почетом посла ойратского встретил? – спросил царь. – Ведь интересно тебе узнать, что задумал царь?

– Целый день только об этом думаю – признался боярин. – Но ничего понять не смог. На то ты и господин наш, чтобы мысли твои нам не всегда понятны были.

– Признаюсь тебе одному в том, что я затеял я великое, невиданное прежде дело, ибо верю, тебе и надеюсь на тебя, как на себя самого – сказал царь.

– Благодарю за доверие государь – ответил боярин с поклоном.

– Начну я свой рассказ об ойратском деле я издалека – сказал царь. – Видел я на день своего ангела вещий сон больше года назад. Явились мне в том сне отец мой и мать и показали мне будущее нашей державы. И увидел я, что после моей смерти на Русь обрушится невиданное прежде бедствие. Предадут бояре страну, и погибнет в ней вера и правда. Нападут на страну со всех сторон враги. Утонет всё в крови. Разрушена Русь будет, как во времена нашествие Батыя. Нельзя будет найти ни одного не разрушенного города, ни одной не разграбленной деревни в стране. Погибнут многие тысячи людей. Некому будет сеять хлеб, и обрабатывать землю. Самые плодородные земли зарастут бурьяном. Такое придет лихое время.

– Спаси нас бог! – воскликнул Никита Романович и трижды осенил себя крестным знаменьем.

– И увидев всё это бедствие, я и обратился во сне к отцу с матерью – сказал царь. – Подскажите мне, как спасти родину. Что я смогу сделать, чтобы остановить это великое бедствие? Грешен я, как человеку нет мне спасения и прощения за грехи мои. Но как царь я должен думать не о грехах своих и о своем спасении, но лишь о спасении отечества. И ответили мне мать и отец – не в силах человеческих отвратить это бедствие. И ты не помышляй о том, чтобы его отвратить. За грехи великие это кара небесная. Тогда я спросил. Неужели совсем погибнет Русь? И ответили мне тогда родители мои, поезжай в Трифонов монастырь и попроси совета у старца Матвея. Он подскажет, как спасти земли русскую от погибели.

– Так были мы больше года назад в том монастыре – сказал Никита Романович и посмотрел на царя с удивлением. – Вместе мы туда и ездили, государь.

– Верно, вместе мы там были, отправился я в тот монастырь чтобы втайне от всех встретиться со старцем Матвеем – сказал царь. – Встретились мы, расспрашивал я долго старца. Просил совета. Но старец был сильно не здоров. Только мычал нечто нечленораздельное мне в ответ. Так ничего я и не добился при первой нашей встрече от старца. Заночевал я в монастыре. А рано утром ко мне явился сам старец и сказал неожиданно ясно – откуда пришла погибель на Русь, оттуда придет и спасение. И больше ничего я от старца не услышал. Долго я думал потом, что значат его слова, но придумать ничего не мог. Так продолжалось почти год. Искал я ответа на слова старца и не находил. И вот пришёл год, наступил вновь мой день ангела. И вспомнил я утром о сне своем пророческом, и не было мне радостно в тот день. Но не оставил меня своею щедростью и заботой господь. Явил мне свою благодать.

– Свят, свят – снова перекрестился Никита Романович. – С нами бог!

– Настроение у меня было в тот день хуже некуда – сказал царь. – Не хотел я идти к людям, видеть никого не желал. Но и бояре видимо чувствовали, что побеспокоив меня, могут пострадать и никто меня не побеспокоил. И тогда велел я спальнику своему Михалкову, принести письма по коим следовало дать ответ иностранным владыкам в спальню. И там стал с ними разбираться. Одним из первых писем было письмо ойратских правителей с просьбой разрешить им торговать на территории России, рядом с их владениями. И просили они дать им привилегии в торговле мясом и лошадьми в одном из приграничных городов, который мной будет определен. Я громко прочитал прошение и зло сказал, что хочу отказать этим степным князьям в их просьбе. Нечего их пускать в пределы нашего государства и давать им всякие привилегии.

– Подпускать ойратов к нашим границам действительно опасно – сказал боярин.

– А что не опасно? – риторически спросил царь. – Всё опасно. Но слушай дальше. Тут неожиданно подал голос мой спальник Михалков. Царь, сказал он, прав ты, как всегда, гнать надо этих злодеев подальше от границ наших. Ведь кто эти ойраты или как их называют еще калмыки? Это прямые наследники богом проклятой монгольской империи. Монголы принесли Руси невероятные бедствия. Ойратские владыки это такие же жестокие и бессердечные восточные завоеватели, как хан Батый, который погубил Русь в прошлом. Как можно допустить на свою землю людей оттуда, откуда уже один раз приходила погибель для нашей страны? Никак нельзя! Разве можно дружить с тем, кто один раз твою землю уже погубил? Нельзя! Чем дальше от этих страшных людей, тем лучше!

Так причитал спальник Михалков, а у меня от слов его словно свет в очах воссиял. Я вскочил с места и сразу же чуть не упал. Так сильно у меня закружилась голова. Да и как не закружится тут голове? Ведь услышал меня господь и вразумил, несмотря на все мои грехи. И возрадовался я божьему прощению и божьей защите. Открылась мне по воле отца нашего небесного правда. Понял я, что от монголов пришла погибель на землю русскую, а ныне придет на нашу землю оттуда помощь и защита. И поняв это, возрадовался я в сердце своем. Велел накрыть столы в честь праздника моего. Пили мы и гуляли в тот день, как в лучшие дни моей жизни. И спальнику Михалкову в тот день много добра я подарил. И по сей день многое этому злодею прощается за тот случай. А утром следующего дня отправил грамоту слугам своим на границе с наказом «а когда станут в крепости приходить к Якову и Григорию калмыки у них торговати повольно беспошлинно». И прислали после того, как получили моё полное благоволение на торговлю к нам посла своего ойратские владыки. Я, нарушив обычный порядок, лично побеседовал с князем Нараном. А после торжественного приема был устроен пышный пир в его честь. Вот такая история!