Братья Швальнеры - Нюрнберг. На веки вечные. Том первый

Перу Гесса принадлежат печально знаменитые Нюрнбергские расовые законы 1935 года – «Закон о гражданине Рейха» и «Закон об охране германской крови и германской чести». Именно на их основании с 1933 по 1945 годы жизни и благосостояния лишились миллионы евреев на оккупированных территориях!..

Идеи Гитлера о завоевании территорий крепли день ото дня, и нацисты начали подготовку ко Второй мировой войне. Фюрер видел в Великобритании надежного союзника, а потому предложил заключить соглашение: Германия должна занять место господствующей европейской державы, а Великобритания – вернуть немецкие колонии. Решение принято не было, и тогда Гесс задумал «Миссию мира». Но для этого нужно было переступить через запрет Гитлера не покидать страну до конца военных действий. 49 49 Peter Padfield. Chapter Three. Hess // Hess, Hitler and Churchill. The Real Turning Point of the Second World War – A Secret History. – London: Icon Books Ltd, 2013. – ISBN 9781848316188.

10 мая 1941 года Рудольф Гесс тайно вылетел в Шотландию. Через помощников он передал Гитлеру письмо, начинающееся словами: «Мой Фюрер, если Вы получили это письмо, я нахожусь в Англии». Когда Гитлер получил записки приближенного, впал в ярость – поступок Гесса мог поставить под удар налаженные с союзниками связи. Бывшего секретаря фюрера объявили сумасшедшим, который якобы бежал из страны и разбился при перелете. Имя Рудольфа, его фото, портреты, бюсты «стерли» с «лица» Германии, а самого немца назвали предателем. «Воскрес» он только здесь, в Нюрнберге, осенью 1945 года, где, наряду с Герингом и прочими, оказался на скамье подсудимых…

Даллес не верил в «Миссию мира». «Полная чушь, – думал американец. – В разгар боевых действий одно из высших должностных лиц вдруг решает протянуть руку помощи Британии для совместной борьбы с Советами. И это – в то время, когда Британию бомбят денно и нощно, когда она уже обозначила свою позицию в войне, а перевес в ней – на стороне гитлеровцев, то есть формально они не имеют никаких посылов для участия в переговорном процессе! Нет, Гессом двигало нечто другое…»

Но что? Ответ на вопрос принес телефонный разговор Даллеса с Яном Флемингом, который поспешил откликнуться на просьбу друга на второй день после получения телеграммы.

– Видишь ли, Гесс действительно прилетел, чтобы заключить своего рода мир. Но этот мир исходил не от Гитлера. Это должен был быть мир за его спиной. Гитлер к тому моменту очень плотно сошелся со Сталиным в вопросах раздела Европы…

– Ну да, это и не понравилось окружению фюрера, которые предпочитали в союзниках видеть англичан…

– Чушь собачья, и ты это знаешь, – отрезал Флеминг. – Не понравилась им не дружба их босса со Сталиным, которому все они порядочно пятки лизали последние 10 лет. Как раз наоборот. Сталин перед войной в России устроил колоссальную по масштабам борьбу за власть. Почти всех конкурентов прикончил, но все равно проигрывал, покуда жив был его оппонент Троцкий, высланный им в Мексику и позже убитый. Предотвратить падение его рейтинга могла война… Они тогда с Гитлером здорово сдружились, и Сталин, осведомленный о захватнических планах своего приятеля, решил использовать начавшуюся агрессию в целях укрепления своих позиций. Войну надо было начать, но быстро развернуться – на допросах Гесс говорил нам именно это. Так гласила первая редакция плана «Барбаросса»!

Ян Флеминг

– Ну и ну! – присвистнул Даллес. – Получается, Сталин должен был – как на договорном матче по боксу – условно «победить» Гитлера и сразу стать на Родине притчей во языцех?

– Точно. Но в процессе подготовки к нападению на Союз аппетиты Гитлера выросли. Он решил повоевать по-настоящему… Гесс понял, что в СССР Германия завязнет, и ринулся в оппонирующий лагерь в поисках спасения если не для всей Германии, то хотя бы для самого себя. Но просчитался…

– Очень интересно, – задумался Даллес. – Скажи, а как Гесс и Геринг, которые наверняка знали о таком решении Сталина и Гитлера, могут быть связаны с восточноевропейскими интересами этих двоих? Конкретно, с Польшей и Прибалтикой?

– А к чему это? – не понял вопроса Флеминг.

– Видишь ли, мне кажется, Сталин ведет планомерную игру по устранению Гесса, Геринга, Розенберга и Франка из процесса. Насчет Геринга понятно – все-таки второй человек в рейхе, его надо устранить во что бы то ни стало просто в целях справедливости. Относительно Гесса ты мне сейчас раскрыл глаза. Но причем тут Розенберг и Франк, которые всю войну только и занимались, что Восточной Европой?

– А по-моему, связь прямая, – отчеканил англичанин. – Со стороны, сам понимаешь, виднее. Рассуди логически: Гесс и Геринг знают не просто о внешнеполитических интересах Сталина и его сговоре с Гитлером касаемо Польши. Они знают еще и то, как этот сговор готовился. Какие малоприятные обстоятельства его сопровождали, о чем те кулуарно трепались и какие гнусности планировали. Розенберг и Франк знают, как именно эти гнусности претворялись в жизнь…

– А почему тогда, к примеру, не Риббентроп? Он – министр иностранных дел. Он об этом не знает?

– Риббентроп, конечно, знает. Но, при всех своих тайных познаниях, он располагает сведениями только о надводной части айсберга. Он претворял внешнеполитические решения в жизнь, но как эти решения готовились и исполнялись, он понятия не имеет – должность не такова. Его показания сами по себе, в отрыве от показаний этих людей, располагающих более четкими и детальными сведениями, ничего не значат. Ну скажет он о существовании тайных соглашений – а кто скажет о том, как именно они исполнялись? Только те, кто, стоя за спиной фюрера, принимал решение об их подписании и те, кто, в бытность свою высшими должностными лицами рейха в Восточной Европе, их реализовывал. И следил за тем, как реализует их вторая сторона… Ты ведь отлично знаешь, что о разделе Восточной Европы у Сталина с Гитлером были договоренности задолго до войны…

Конечно, Даллес знал о секретных протоколах к советско-германскому пакту 1939 года о ненападении, согласно которым в случае начала войны (о которой Гитлер предупредил Сталина) Советскому Союзу, в обмен на невмешательство в ее ход, будут предоставлены щедрые отступные в лице части Польши и всей Прибалтики. Но в канун процесса союзники договорились, что пакт этот освещаться не будет. Соответственно, вопрос секретных протоколов был вроде как закрыт. «Вроде как» – потому что в официальном коммюнике на тему пакта советская сторона ничего не говорила об их существовании, хотя по разведывательным каналам их существование давно уже было доказано. В то же время они были частью пакта, и освещать их, наплевав на договоренности с СССР, никто из союзников не решился бы. Чтобы убедить комитет обвинителей сделать это, Даллесу следовало доказать, что СССР активно пытается сорвать процесс. Ему, может, это и не надо было, вот только действия Москвы, все активнее пытающейся избежать публичной огласки действий нацистов, настораживали и подсознательно толкали к этому – хотя прямых и четких доказательств у него пока не было. Что ж, неплохо было уже то, что Флеминг примерно сориентировал его на места их поиска.