Сергей Кочеров - «Я гибну, но мой смех еще не стих», или Сага об Анле Безумном. Книга первая

Так в моей жизни появилась эта летопись, которая первый раз предстала в виде изрядной стопки «ксерокопий», как мы тогда называли любую продукцию копировально-множительной техники. Качество копий страниц оказалось невысоким, и, чтобы разобрать отдельные буквы и слова, мне приходилось вооружаться лупой, но в целом рукопись была в состоянии, доступном для чтения и понимания. Обложившись словарями, одолженными у Вячеслава Несторовича, я принялся за работу. Хвала Светлане Алексеевне, преподавателю латыни на нашем историческом факультете, язык Цезаря и Вергилия я знал прилично. Ведь я был одним из немногих, кто удостоился оценки «хорошо» от этой строгой дамы, у которой сдать экзамен с первой попытки среди студентов считалось большой удачей, а получить «отлично» – ненаучной фантастикой. Я сначала делал черновой перевод, а затем переписывал его набело, выбрав образцом для подражания исландские саги, сборник которых имелся в моей библиотеке в общежитии.

Не скажу, что рукопись сразу увлекла меня. Люди в ее начале уходили быстрее, чем я запоминал их имена. Отталкивали грубость и жестокость нравов, а также логика поведения, присущая средневековым варварам, но нелепая для современного человека. Более же всего раздражали комментарии неизвестного автора, который порой едко высмеивал все им написанное. Но постепенно я проникся его историей, овеянной романтикой «прекрасного и яростного» мира, который вблизи выглядел более яростным, чем прекрасным. Нечего и говорить, что перевод отнимал у меня много времени, и я трудился над ним не только в общежитии, но и на новой работе. К моему удивлению, члены вольного братства стрелков отнеслись к моему занятию с интересом и даже почтением. Алексей Германович, уважительно взирая на листы, испещренные латиницей, и отгоняя от меня дым своей папиросы, предрек, что за их перевод начислят хорошую премию, с которой мне следует «проставиться». А Эльвира Филипповна даже перестала просить у меня деньги, очевидно, полагая, что в скором времени я достойно вознагражу благородную женщину, которую лишь нужда толкнула на заработок, подобающий одним плебеям. Так, окруженный вниманием и заботой коллектива, я переводил нежданно попавшую ко мне рукопись. И вот, что у меня получилось…

« В конце была слава, и слава избрала мужа, и стал он мужем славы. Жизнь всякого длит слава его, когда его не станет, и по ней мир судит о нем. Славой ценится человек, ведь она манит людей, словно пламя в ночи. И среди многих смертных, чьи имена забыты, живет память об избранных, слава которых сияет, как далекие звезды, пока стоит наш мир, и тьма не скроет его .

Я вижу это ясно, так как уже занес ногу над пропастью, на дне которой меня ждет забвение. Мне все равно, где пребудет мой дух после смерти, – в ледяных ядовитых потоках, чем устрашал меня в детстве отец, в неугасимом подземном пламени, как уверяют слуги распятого бога, или развеется с дымом погребального костра, зажженного моим внуком. Но дабы прогнать мрачные думы, которые, словно змеи, свили гнездо в моем сердце, напоследок я хочу поведать о человеке, смерть которого не один раз, а дважды подрубила меня под корень.

Много зим, живя в страхе, я по крупицам собирал его жизнь из рассказов людей, знавших его в отрочестве и зрелости, в радости и печали, в мудрости и безумии. Выведал я у них и о делах его родичей. Теперь я вызываю тени прошлого и готов открыть все, что мне известно о нем. Ибо некого мне больше бояться после того, как умерла та женщина, прекрасная и убийственная, будто солнце для выходца из могилы, коим я стал со дня последней встречи с ним ».

I

Эта сага начинается с того, что в древние времена жил человек по имени Хельги 2 2 Хельги ( Helgi ) – «священный». . Он был высоким, статным и сильным мужем, с лицом красным от солнца и ветра и волосами белыми, словно морская пена. Нрав его был похож на морскую бурю, в сердце которой царит покой, а вокруг ревет и кружит ветер. Он плавал на ладьях к датским островам, сходил с людьми на берег и навещал богатые дворы. Семьям, которые привечали его пирами и дарами, Хельги зла не делал. Но тем, кто отказывал ему в угощении, не следовало ждать от него добра. А погулять Хельги и его люди умели: за один присест они съедали и выпивали столько, сколько хозяевам и работникам хватало на месяц. Хельги всегда приходил с моря и уходил в море. Даны 3 3 Даны – предки современных датчан. не знали, чей он сын, где его отчина и откуда его гриди 4 4 Гридь (на старорусском – грьдь или гридьба ) – слово, обозначавшее как члена младшей дружины, так и всю младшую дружину. По одной версии, термин варяжского происхождения, производный от скандинавского gred – меч. По другой версии, слово происходит от ирландского grid – дом, двор – и тогда «гридь» означает «дворню», «дворовых людей». . Многие желали ему удачного плаванья, да немногие – скорого возвращенья.

Жил тогда человек по имени Сигар, сын Атли. Он был самым богатым бондом 5 5 Бонд ( b ó ndi , ранее: b ú andi , от b ú a – жить обитать, иметь дом) – свободный человек, землевладелец и домохозяин, работающий на себя и обеспечивающий себя своим трудом. на острове Самсей 6 6 Самсей – совр. Самсё, датский остров в проливе Большой Бельт, между полуостровом Ютландия и островом Зеландия. . За какое бы дело он ни брался, все ладилось в его руках, и добро само плыло к нему в руки. Сигар был хозяин радушный, любезный и охочий до новостей. Он как нельзя лучше принимал Хельги и его людей и до ночи готов был слушать их рассказы. Много раз гости звали его пойти с ними за море, но Сигар отвечал, что ему не на кого оставить усадьбу. Он охотно состязался с ними в играх и порою брал верх, так как был силен и ловок. Лишь самого Хельги он ни разу не сумел или не захотел одолеть. Сигар угождал вожаку этой буйной ватаги, чем мог, и вскоре тот стал называть его своим другом.

Однажды ладьи Хельги пристали к острову Самсей вместе с кораблем, который островитяне прежде не видели. По сходням с него сошли молодые женщины в сверкавших на солнце кольчугах, с короткими копьями и расписными щитами. Впереди гордо ступала дева в красном платье и синем плаще с алой повязкой на лбу и золотыми запястьями на руках. У нее были русые волосы, вьющиеся на ветру, кожа нежная, как яблоневый цвет, синие глаза искрились улыбкой, и свет будто следовал за ней. Девушку звали Свава 7 7 Свава ( Svava ) – древнее женское имя, значение неясно. , и Хельги держался с ней как с дочерью конунга 8 8 Конунг ( k onungr , этимология слова является дискуссионной) – князь, верховный правитель края, после объединения страны – король. . Он сказал Сигару, что между ними все уже слажено, и вскоре быть великой свадьбе. Гостья заняла почетное место в усадьбе бонда, изумляя ее хозяина красотой лица и мудростью речей. Люди Хельги верили, что Свава охраняет вождя от всяких бед и, пока она будет рядом, ему не грозит никакое лихо.