Анатолий Ильяхов - Избранник вечности

Участники пира, порадовавшись возможности развлечься, да ещё смертельно опасным поединком, стали подбадривать Диоксиппа, пока он не согласился. Замечательный повод для ставок – Македония против Греции, притом что каждый желал победу своему земляку. Поспешили организовать большой круг, оставив соперников в центре.

Корраг надел бронзовый панцирь, представ неистовым богом войны Аресом – с коротким копьём в руке и мечом на поясе. Диоксипп, к всеобщему изумлению и восторгу, выступил обнажённый, умащённый маслом, восхищая зрителей красивым тренированным телом. Выразительно двигая мышцами, он сжимал в руках дубину, представляясь, видимо, могучим Гераклом, вышедшим на схватку со львом – пример достойного восхищения каллогатией*, совершенством человеческой личности.

Избранный тут же из сотрапезников судья хлопнул в ладоши, и схватка началась. Корраг без промедления совершил выпад копьём, но олимпионик увернулся и ловко отразил удар дубиной. Копьё с громким хрустом переломилось! От неожиданности Корраг растерялся, схватился за рукоять меча, но афинянин не позволил это сделать: схватил его руку своей рукой, мёртвой хваткой, и резко ударил головой в грудь. Гигант пошатнулся, а Диоксипп быстро наклонился и, ухватив его за ноги, опрокинул на землю. Корраг попытался встать, видимо, не соображая, что с ним могло случиться, а противник поставил ногу ему на шею и замахнулся дубиной, чтобы прикончить. Перед тем успел оглянуться на зрителей и понял, что зрители не желают увидеть такой исход поединка.

– Отпусти его! – выкрикнул Александр и нехотя добавил: – Будет тебе награда!

Друзья Диоксиппа и гости из Афин встретили его слова одобрительными возгласами: «Вот сын, достойный своего отца!» Афиняне украсили победителя поединка лентами и цветами, подхватили на руки и с эпиникиями, победными песнями, понесли по улицам города.

Неожиданное событие оживило поминальный пир, но македонским сотрапезникам Александра поединок радости не прибавил. Недовольный поражением Коррага, царевич бросил ему в лицо:

– Зачем ссору затеял, если не выиграл? Понадеялся на силу? Забыл, что смелость противника – это начало его победы. Сила духа превосходит силу тела, а немощь духа вреднее немощи телесной.

Антипатр поддакнул:

– Твой отец презирал людей вроде Коррага за то, что они не думают о последствиях. Прежде чем объявить войну, царь Филипп достаточно долго размышлял, взвешивал собственные преимущества перед врагом, выискивал свои и чужие недостатки, вследствие чего побеждал чаще, чем проигрывал.

В конце поминального пира советник негромко произнёс, для царевича:

– Македоняне, знавшие о твоей ссоре и разногласиях с отцом, сегодня увидели любящего сына. Его душа нашла блаженный покой в зелёных лугах Елизея*. Но не оплакивай долго его, тебе предстоит большое испытание – побороться за престол. Будь готов ко всему!

В Македонии издавна принято, чтобы родные и знакомые покойного, друзья и все, кто уважал его при жизни и не хотел терять память о нём, посещали могилу на третий, девятый и тринадцатый день после смерти. Приносили дары и еду, вызывали дух покойного, спрашивали советы. Часто привлекались бродячие музыканты, сопровождавшие обряд игрой на лирах, что давало возможность душе покойного порадоваться в мрачном царстве Аида.

В конце месяца после погребения у царевича опять появился Антипатр; его озабоченный вид указывал на серьёзные намерения.

– В Пелле говорят, что твоя мать не совершила ни одного жертвоприношения в память царя Филиппа. Не хочется верить, но неуважение к традициям предков бывшего супруга со стороны эпирянки по рождению вызывает не только удивление.

– Македоняне знают, как мой отец обидел её.

– Но тогда она не хочет видеть тебя на македонском престоле.

Царевич поднял брови. Советник пояснил:

– Говорят, что твоя мать не скрывает радости из-за гибели царя македонян!

– Её не оправдываю, но после ссоры с отцом из-за его женитьбы на Клеопатре и у меня к нему возникло отчуждение. Пусть в Македонии и меня осуждают!

Советник вздохнул.

– Я тебя понял, но хочу сообщить неприятную новость. Возможно, ты по-другому построишь свои отношения с матерью.

– Неужели есть новости страшней гибели отца?

– Спроси, где находилась в ночь после убийства и что случилось с трупом убийцы Павсания, после того как его подвесили к крестовине?

– Антипатр! Я слышу ужасные слова! – вскричал царевич. – Я требую пояснений!

Советник не заставил долго себя просить. Он любил во всём ясность, особенно в делах, касающихся царской семьи. Хотя по тому как он свёл брови, разговор предстоял быть трудным.

– Александр, твой отец называл меня своим другом. Я ходил с ним в сражения. Теперь хочу принести пользу тебе. Я поддержу тебя в претензиях на престол, хотя будет нелегко, и потому не могу тебе позволить допустить промахи в поступках, как и относиться равнодушно к действиям царицы в последнее время. Враги могут только радоваться!

– У меня есть враги?

– У кого их нет! Ты узнаешь имена, как только объявишь, что готов бороться за престол, как преемник дел своего отца.

– В чём подозревается моя мать? – нетерпеливо прервал Александр.

Антипатр многозначительно посмотрел на него.

– Царица велела снять ночью тело Павсания с перекладины, куда его повесили по справедливости, как разбойника. Люди видели, как она возложила на голову убийцы венок из золотых листьев. А такую награду народ даёт своим героям! Затем велела слугам сжечь тело Павсания на месте, где погиб царь. А потом прах убийцы рассыпала на могиле жертвы, завершив всё жертвоприношением в память Павсания. Забрала меч, которым он пронзил твоего отца, и принесла в храм Диониса, оставив как жертвенный дар.

– Ложь! – Александр едва не зашёлся в крике. – Зачем это нужно моей матери?

– Я тоже хотел бы спросить у царицы, зачем? Её затея опасна для вас двоих.

– Если начал, скажи, что сам думаешь?

– Хорошо, попытаюсь, в меру моих догадок.

Лицо царевича мрачнело по мере того, о чём говорил Антипатр. Так она мстила за боль и унижение от бывшего супруга. Зная, что для эллина нет проклятия страшнее, чем остаться непогребенным, царица лишила убийцу законного наказания и помогла обрести покой. Тем самым вдвойне наказала Филиппа.

Антипатр, понимая, что разговор устремился в нужное русло, перешёл в наступление:

– Я имею сведения, что незадолго до ужасного преступления Павсаний приходил к твоей матери, искал защиты.

– Защиты? Телохранителя царя кто-то обидел? Не верю!

Антипатр словно не слышал его:

– Нетрудно догадаться, что он надеялся найти поддержку после того, что с ним случилось.