Александр Айзенберг - Агент влияния

От Шмуэля узнал Шауль, что Йэхошуа бин Нун получил потом сведения о сделке амалекитян с египтянами: заплатил фараон, чтоб Амалэйк убил Йэудеев. И взял Амалэйк эту плату. Но и без серебра, возможно, он захотел бы сделать это – велика была его ненависть к бней Исраэйль.

Шмуэль посмотрел на меч первого царя Исраэйль и спокойно сказал: – Теперь иди и порази Амалэйк; истреби все, что у него; и не щади его, а предай смерти от мужа до жены, от ребенка до грудного младенца, от вола до агнца, от верблюда до осла.

Шауля передернуло. Озноб, прошедший по коже, почему-то не уходил. Эти странные необычные слова Шмуэля. Это были приказы. Он такого не слышал никогда.

Вот была ночь. И еще есть ночь. И спят пока двести тысяч копейщиков и лучников, которых собрал он – царь Йэудеи. И дошли мы до Амалэйк. Рано утром – утром обрушимся на этих проклятых.

Были там еще народы. Не из амалекитян. И он пожалел их; предупредил их…

Уйдите! Уйдите же!

Выйдите прочь из Амалэйк… чтобы мне не погубить вас вместе с ними…

Шауль сам сказал старику, который вел их, не мог не сказать… Оно само сказалось, но это была правда: – Ты же сделал добро всем бней Исраэйль, когда шли из Египта.-

И те ушли из Амалэйк. Царь Исраэйль отпустил их.

Поднялось солнце. И ослепительно засверкал белый диск.

Обрушился царь на Амалэйк!

Шеренги копий шли, сминая все на своем пути.

Тучи стрел впивались в коней амалекитян, в амалекитян; входили как нож в масло.

Поразил царь Исраэйль Амалэйк от Хавилы до дороги в Шур, что перед Египтом.

Огромные ежи копий надвигались со всех сторон.

Сжались они… те, кто был указан…

Сжал их круг копий в комок.

Вышли вперед лучники и стали расстреливать.

Не вырваться сквозь копья…

Неумолкающий свист стрел.

Короткие тупые удары при входе стрелы.

Свист… и удары…

Выбили меч из рук Агага. Ударом в зубы опрокинули на землю и скрутили.

Приволокли к шатру царя Исраэйль Шауля.

А воины Йэудеи истребляли острием меча весь народ Амалэйк.

Думал Шауль и его военачальники, глядя на лежащего в прахе царя Амалэйк Агага, который молил о жизни и отдавал… отдавал…

Собрал Шауль войско царское, свое, и спросил негромко, не пощадить ли ему того, кто был над народом Амалэйк. Ударили воины по команде копьями о щиты все разом – гром их оружия накрыл Амалэйк. Сказал Шауль после этого, что подарим сейчас жизнь этому Агагу и лучшим овцам, и крупному рогатому скоту, ну, и скоту второго приплода, а также тучным овнам; всему хорошему. Не будем же их трогать. Но все малоценное и худое истребите.

Шмуэль же знал, что не исполнил полностью того Шауль, что должен был.

Наполнилось скорбью его сердце.

Решил Шмуэль, что должен он срочно увидеть царя Исраэйль и исправить, что еще можно.

Вот встретились царь и пророк Исраэйль.

В шатре своем угощал царь гостя.

Сказал Шауль: – Исполнил я то, о чем говорилось.

Промолчал Шмуэль. Еще подождал, дождался и тогда уже спросил: – А что это за овцы блеют и мычит кто? Что в ушах моих? Сказано было: иди и разграбь, Амалэйк, и воюй с ними до полного их уничтожения.

Не мог уже Шауль противиться Шмуэлю. Шмуэль же сказал, чтобы привели к нему Агага, царя Амалэйк.

Вот подошел к пророку Агаг в пыли и оковах. Мутными глазами посмотрел Амалэйк на солнце и закрыл их. В пустых веках его пришла горечь смерти…

Взял меч у Шауля и сказал Агагу Шмуэль: – Меч твой жен наших лишал детей. И мать твоя среди ваших жен лишится сына.

Вспыхнуло лезвие клинка на солнце, и рассек Шмуэль Агага в Гилгале.

Ждали евнухи, когда царь позовет их, нуждаясь в женщине. Когда же дождались, то, по приказу своего начальника Эгая, привели к нему Эстер.

И еще прошло время. А потом еще несколько ночей.

Но вот царь Асвир ночью позвал Эстер, дочь Авихайля

И еще звал царь Ахгашвэйрош Эстер.

И полюбил царь Ахгашвэйрош, и возложил на голову Эс-тер тиару.

Мордехай сидел у царских ворот. Он смотрел перед собой и сидел недвижно и равнодушно.

Никаких записей… Никаких следов… Ничто не спрячешь. Ничто не исчезнет. Но звук неуловим… Вот эхо… что-то донеслось… исчезло… шелест…

Евнухи – стражи входа… заговор…

Исчезло…

Бигтан и Тэреш решили убить царя…

Исчезло…

Заговор стражей входа…

Исчезло…

Царь Агашвэйрош не знает о том, что его хотят убить…

Люди с этими именами ничего не знают. В их руки вложили ножи, и они убьют, ничего не зная и ничего не подозревая…

Они знают только самих себя.

Пытки, смерть – ничего не значат для них. Не знаешь и не скажешь.

Никто… Ничто… Нечто…

Записано, что пришел йэудей Мордехай и сообщил, что стражи входа Бигтан и Тэреш решили убить царя. Этот Мордехай где-то услышал (на площади, во время случайного разговора) про намерение цареубийства. Будучи законнопослушным подданным царя Асвира, решил упомянутый Мордехай проследить сначала за этими проклятыми и самому убедиться, где тут правда.

И услышал йэудей разговор злокозненных, в котором договорились те, как они подстерегут, когда будут нести стражу, выход царя и своими ножами осуществить страшный и преступный замысел!..

Записано, что во время пытки Бигтан умер, не успев ничего признать, а Тэреш сознался в умышлении цареубийства (выворачивание суставов, вырывание ногтей и другое). Во время неофициального выхода предполагалось одновременно нанести несколько ударов ножами в сердце и печень, а затем, отрезав голову, предъявить ее лучшим людям царства. И причиной этого злодейства были личные обиды проклятых на великого царя.

Их разоблачили и повесили.

Мертвый рядом с живым…

Ну… Оба – мертвые.