Виктор Некрас - Жребий изгоев. Всеслав Чародей – 1

– Князь Всеслав Брячиславич хочет встретиться с тобой лично, господине. И только тогда он решит – быть или не быть дружбе меж вами.

Вот и прячутся два князя на окраине Волыни, на постоялом дворе, которых по всей Руси пока что – раз-два и обчёлся.

– Тьмуторокань, значит, – задумчиво сказал полоцкий князь, наклоняя над серебряной чарой волынского князя поливную ендову со сбитнем. Пряный запах щекотал ноздри. – Да… это вы с Вышатой умно решили. Через Тьмуторокань можно и весь юг к рукам прибрать…

Ростислав протянул руку, поискал взглядом, куда же Всеслав будет наливать сбитень себе и невольно замер, чувствуя, как у него медленно отваливается челюсть.

У Всеслава в руке была невзрачная полукруглая чаша – сероватая кость, оправленная в чернёное серебро. Полоцкий князь налил сбитень в чашу, поставил ендову на стол.

– Это… – Ростислав вдруг ощутил себя в далёком прошлом – там, где герои пили на пирах из…

– Да, княже Ростислав Владимирич, – чуть заметно усмехнулся кривич. – Это – чаша из человечьего черепа…

– Наследство? – слабым голосом с надеждой спросил волынский князь – его всё ещё не отпускала лёгкая оторопь.

– Отчего? – Всеслав усмехнулся. – Я эту чашу сам сделал – когда литовского князя в поединке убил. Мне тогда лет двадцать было ещё…

Ростислав почувствовал, что оторопь переходит в откровенный страх – правду, выходит, говорят про полоцкого князя.

– Ты… ты как можешь?

– А почему нет? – Всеслав чуть приподнял брови, плеснул из чаши в огонь в очаге, что-то негромко сказал – волынский князь не расслышал, что именно. И почти тут же над избой грянуло – до того гром неразборчиво рокотал где-то вдалеке. Всеслав довольно покосился в сторону узкого волокового окошка, глотнул из чаши и сел к столу. – Храбрость врага переходит в меня и моих детей. Так говорили наши с тобой предки, Ростиславе Владимирич.

– Да когда же это было… – растерянно бросил Ростислав и тоже отпил из своей чаши – рука заметно подрагивала.

– Не так уж и давно, – полоцкий князь усмехнулся.

– Ты хочешь воротить?.. – Ростислав не договорил, – и так понятно, ЧТО воротить.

– Если воля Перуна да Велеса на то будет, – голос Всеслава вдруг изменился – казалось, что вместо него говорит кто-то другой. Кто-то СОВСЕМ другой. На миг показалось. Кто огромный и очень сильный… не по-человечески сильный. – Хотя бы пока только в кривской земле.

А на сеновале, где приютились полоцкие и волынские вои, говорят про своё.

– А храбёр твой князь, что сам-третий сюда прискакал, – задумчиво говорили полочанам, Витко и рыжему Несмеяну волыняне. – Не по-княжьи.

И не понять было – осуждают или хвалят.

Луна шарила тонкими лучиками по лицам воев, пробиваясь сквозь дыры в соломенной кровле. Гроза ворчала где-то неподалёку, словно примеряясь. Большая часть волынян уже спала, и только двое всё ещё донимали полочан расспросами. Спал и единственный Всеславль гридень – Колюта, предоставив воям отвечать на расспросы волынян.

– Ваш тоже не промах, – возразил Несмеян, натягивая на плечо плащ. Повозился, устраиваясь поудобнее. – Слышал я кое-чего о нём. Да и так… не боится один с малой дружиной вне города жить…

– Тут не то, – отверг седоусый Славята, старшой Ростиславлей дружины. В его словах ясно слышался новогородский выговор, как бы даже и не кривский – в дружине Ростислава было много отцовых воев, из Новгорода, Ладоги, Руссы, Плескова. – Известно, Ростислав Владимирич не робкого десятка, не то б мы ему и не служили. Но Всеслав Брячиславич всё же в чужой земле. Потому и дивимся, что вас с ним трое всего.

– Больше народу – дольше ехать, – кривич поёжился – одежда сохла плохо. – Мы и так припоздали. Нечисть в лесу так и хороводится нынче что-то… не к добру. Ну да с нашим Брячиславичем ни одна нечисть не возьмёт…

– А сколько дней вы сюда ехали? – Славята прищурился – видно было даже в полутьме.

– Пять.

– Чего?! – второй волынянин даже привстал, тряхнув чупруном. – Как это – пять?! Из Полоцка сюда – за пять дней?!

– Конечно, водой было бы легче, – пожал плечами Витко. – Да только дольше… А мы о-дву-конь и – напрямик, через пущи.

– Врёшь, – уже спокойно сказал волынянин, снова ложась. – Ни за что напрямик из Полоцка сюда не проехать в пять дней, даже о-дву-конь. Какие там у вас в пущах дороги? Там же болота одни да буреломы. Заплутаешь, коням ноги побъёшь, а потом их волки сожрут… или сами сдохнут, от бескормицы…

– Ай бывал у нас? – весело сощурился Несмеян.

– Доводилось, – буркнул тот в ответ.

– Чего дивишься, Корнило? – усмехнулся Славята. – Это нам с тобой не меньше двух седмиц надо. А то же князь Всеслав! Небось сам волком оборотился, да и воев тоже обернул. Вот и домчали вмиг…

– Чего молчите, полочане? – весело подначил опять Корнило. – Бают, будто Всеслав, князь ваш, от волхвованья какого-то рождён. И будто бы сам оборотень, с нечистью знается, колдовать умеет. А?

– Не ведаю такого, – Витко загадочно прищурился. – Хоть, говорят, дыма без огня и не бывает.

Они с Несмеяном быстро переглянулись, непонятно усмехаясь.

– Да как так быстро-то тогда добрались?! – потерял терпение Корнило.

– ЗНАЕТ он, ясно? – тоже рассердился Несмеян. – Это вы, крещёные, в лесу права от лева не отличите. А нам любая дорожка – помощник, леший верный путь укажет, если надо!

– Я и говорю – колдун, – пожал плечами Корнило.

– Ай некрещён, Несмеяне? – удивился Славята.

– Вестимо, – Несмеян в улыбке показал клыки – злобно и чуть страшновато. – У нас в младшей дружине все не крещёны, ни единого христианина нет. Да и средь гридней…

– И как князь ваш такое непотребство спустил? – удивился Корнило, ехидно улыбаясь. Подначивал.

– А ты что, думаешь – у них князь крещён? – фыркнул Славята.

– А то – нет? – Корнило удивился ещё больше.

– Мы с князем в один день родились, – гордо ответил Несмеян. – И отцам нашим знамение от Велеса было. А Витко и вовсе – сын его пестуна, Бреня-воеводы. Потому нас и не крестили. А князь наш – он и вовсе самим Велесом избран. Он, Вестимо, крещён, без того князю никак в эту пору. А только и русскими богами князь не брезгует. Думаю, как и ваш же.

– А епископ ваш полоцкий на это как смотрит? – блеснул зубами в улыбке Корнило. – Неуж сквозь пальцы?

– А чего – епископ? – Витко засмеялся. – Он и в Брячиславли-то времена у князя на дворе жил, носа на улицы не казал. А ныне построили ему терем около собора Софьиного, вот и будь доволен, что из города не гонят.

Волыняне только переглянулись, и Славята многозначительно и одобрительно крякнул.

– Добро тебе, Всеславе, в кривской земле… – сказал хмуро Ростислав Владимирич, щурясь на огонёк лучины. – В крепи-то лесной да болотной.