Мик Зандис - Ливонская ловушка

– Ты сам придумываешь песни и музыку? – Иво изумленно уставился на миннезингера.

– Ну, да. Что в этом удивительного?

– Я еще никогда не видел человека, который придумывает песни. Мне казадось, что они были всегда. А ты можешь научить этому меня?

Вальтер легко рассмеялся.

– Можно ли научить воду течь? Или научить солнце греть землю? Я могу объяснить, как играть на музыкальном инструменте, но придумывать песни и музыку – это Божий дар, с ним надо родиться.

От возмущения у Иво участилось дыхание.

– Но я тоже придумываю!

– Извини, я не знал. Тогда ты, может быть, споешь? У нас дальний путь, и хорошая песня…

– Я придумываю не песни!

– Нет? А что же тогда?

– Я придумал, – Иво гордо указал на свою грудь, – как стрелять ночью из лука, чтобы полет стрелы был виден! И как сделать, чтобы тетива не размягчалась от воды!

– Вот как? – Вальтер оттянул руку с прутом, словно готовясь выстрелить из незримого лука, и улыбнулся. – Это, конечно, интересно, хотя я не очень понимаю, зачем нужно видеть полет стрелы. Разве воины сражаются в темноте? А, ты, наверное, говоришь об охоте! Но это не совсем то, о чем я говорю. Хотя, если подумать… Наверное, это тоже дар Божий.

– Никто мне ничего не дарил, – обиделся Иво. – Отец научил меня, как делать луки по старым обычаям. Светящиеся стрелы и ненамокающую тетиву я придумал сам! И не только это. Для меня это легче, чем говорить с девушками. Каждый раз они слышат не то, что я хотел сказать. Научи меня придумывать песни!

День выдался жаркий. На ночь остановились на бескрайнем песчаном морском пляже, и люди бросились к воде, чтобы снять жар с разогретых за время похода тел. Девушки заходили в воду отдельной группой на небольшом отдалении от мужчин, которые изо всех сил делали вид, что совсем не интересуются девичьими взвизгиваниями и хохотом. У берега море было мелким и теплым, но стоило зайти в воду до пояса, холод схватывал тело железным обручем, поэтому даже привычные к холодной воде мустанумцы плескались на мелководье. Больше всего было слышно звонкий голос Леи. Чтобы лучше видеть, Иво залег в песчаной дюне, присыпал себя нагретым за день золотистым песком, а перед головой для маскировки воткнул в песок несколько зеленых веточек. Такой метод он применял не впервые. Песок прекрасно скрывал запах тела, чуткие бобры, лисы и другие обитатели леса, ничего не подозревая, проходили мимо него по ночам на расстоянии вытянутой руки, и Иво – в отличие от многих других охотников – возвращался в такие ночи с богатой добычей.

Сейчас добычей были обнаженные девушки. Роскошней всех выглядела Лея. Стоя по колено в воде, она медленно наклонялась, открывая взору юноши заманчивые округлости и впадины своего тела, опускала полные руки в воду, набирала ладонями пригоршни воды и так же неспешно омывала ими шею, плечи, проводила ладонями по гордо выступающей груди с хорошо заметными розовыми сосками. Одна из девушек сказала ей что-то смешное, Лея рассмеялась и пошла к берегу. Недалеко от дюны, за которой прятался Иво, она остановилась, подняла с песка полотняную накидку и стала обтираться. Обнаженное женское тело Иво наблюдал не в первый раз, но раньше это были лишь случайно подсмотренные во время купания девушки родного поселка, да и то издали. Но чтобы так, вблизи… Лея провела тканью по груди, обойдя каждый сосок круговым движением, прошлась по чуть припухлому животу, по покрытому золотистым пушком холмику между ног, откинула голову, рассыпав по спине собранные затейливыми косичками волосы, и застыла, наслаждаясь мягкими лучами вечернего солнца. В паху юноши, предательски набухая с не изведанной ранее силой, зашевелился неугомонный зверь и болезненно воткнулся в твердый песок. Едва подавив стон, Иво попытался пошевелиться, чтобы создать свободное пространство для внезапно разросшейся до невероятных размеров части тела, но быстро сообразил, что от движения может осыпаться песок, стоявшая всего в нескольких шагах от него Лея закричит, и он будет покрыт перед соплеменниками несмываемым позором. И еще ладно, если только позором. Иво даже представить не мог, какая кара ожидает человека, посягнувшего на невесту старейшины, а теперь еще и второго по важности человека среди объединенных ливских племен. И что подумает Зигма, впервые вспомнил он о своей недавней страсти. Тело юноши охватило жаром, покрывающий его песок стал казаться невероятно тяжелым, словно его придавило упавшим деревом. Крепко зажмурив глаза, Иво застыл, боясь даже вздохнуть, в голове его словно раздался щелчок, и сознание отключилось.

Когда он вновь открыл глаза, солнце висело над самым горизонтом, Леи с другими девушками и след простыл, но совсем рядом раздавались знакомые голоса. Уго и Вальтер остановились почти на том же месте, где ранее стояла обнаженная невеста, и опустились на песок у подножия дюны. Уго достал из небольшого мешка расчерченную на черно-белые квадраты доску и начал выставлять на нее черные и белые фигурки. Вальтер помогал ему.

– Пешие воины называются пешками. Они размещаются в одну линию впереди основного войска. Королева и король должны быть в центре.

Миннезингер ухватил двумя пальцами фигурку человека в высокой остроконечной шляпе, поставил ее рядом с королевой.

– Это бегун. Такая резвая фигура, которая ходит по диагонали. Иногда его называют епископ. Вроде того, что управляет Ригой. Их по два в каждом войске.

– В Риге остался один. Мой друг Имаутс отрубил голову епископу Бертольду так, что она покатилась по траве, словно шар, – гордо объявил Уго, и Вальтера передернуло.

– Слава богу, в шахматах мы обходимся без крови… Здесь епископы могут перемещаться только по клеткам того цвета, на которые их поставили. И только тогда, когда перед ними открытое пространство. Видишь, в начале игры пешие воины, пешки, стоят впереди всего войска и первыми начинают движение. Только всадник на коне может перескочить через них. Но в прыжке он перемещается на одну клетку вбок.

– Конь может перескочить через воина? И не заденет его копытом?

Вальтер обреченно вздохнул.

– Это не живой конь. Все происходит только в нашем воображении. Перед битвой полководец осматривает поле, где будет происходить сражение, и продумывает, где лучше расставить войска, куда лучше подтянуть башни для штурма крепостных стен, где спрятать конницу, чтобы послать ее на врага в нужный момент. Так и здесь. Представь, что доска – это поле битвы, и ты посылаешь своих воинов в сражение. Но не всех сразу. Ты делаешь один ход, и противник отвечает тебе одним ходом. Оба войска одинаковы. Тебе надо понять, почему противник пошел именно этой фигурой, что он замыслил. Победит тот, кто правильней рассчитает свои ходы. Здесь все, как в жизни. Иногда можно безрассудно кинуться вперед, быстро добраться до короля противника, загнать его в угол и победить. Но иногда надо набраться терпения, может быть, отступить, чтобы сохранить силы и измотать противника, и только потом переходить в атаку.