Анатолий Ильяхов - Орёл в стае не летает

С Фермопилами связано имя главного греческого героя – Геракла, древнего предка царя Аргоса, а значит, царя Филиппа. Здесь, у подножья Эты, из стволов священного белого тополя был сложен погребальный костёр, на котором умирающий от коварного яда Геракл приказал возложить своё тело. После того как поленья прогорели, из скалы забили горячие источники: по этому природному обстоятельству ущелье назвали «Горячие Ворота» («Термо Пил», или Фермопилы).

Афиняне разгадали маневр Филиппа. Они успели перекрыть «Горячие Ворота» небольшим отрядом, и этого оказалось достаточно. Не желая тратить время на невыгодное для себя сражение, сберегая силы, Филипп повернул войско и скорым маршем отправился… к Олинфу. Он на ходу поменял планы и вместо встречи с афинским войском решил захватить «дружественный» македонянам город, оставшийся по его вине без поддержки прежнего союзника, афинян. Соблазн приобрести беззащитный город почти даром был велик. Узнав о маневрах Филиппа не в их пользу, олинфяне срочно отослали в Афины депутацию, которая унизительно просила снисхождение к ним и военную помощь.

В этой ситуации, когда воевать Македонии с Афинами было нежелательно, Филипп замер в ожидании…

Перед выходом войска Филипп послал слугу за сыном сказать на прощание строгое отеческое слово. Сияющего Александра привёл воспитатель Леонид. Отец раскрыл сыну объятия, чувствуя грудью родное тепло, оттаивающее заскорузлую от тяжких забот душу. Пощекотал ребёнка бородой, вызывая счастливый смех. Такие встречи стали событием для семилетнего ребёнка.

Не отпуская отца, Александр тронул его лицо, заглядывая в уставшие после ночной трапезы глаза, спросил:

– Ты уходишь на войну?

– Ухожу.

– С кем будешь воевать?

– С Олинфом, мой мальчик.

– Когда победишь Олинф, ты больше не пойдёшь на войну?

– Пойду и буду воевать с Византием* или Мегарами*.

– А когда их победишь, останешься дома?

– Нет, дома сидеть не придётся. Будет война с Афинами.

– А когда победишь Афины, войны больше не будет?

– О, Александр, для Македонии враги никогда не переведутся. Одолеешь одного, нужно воевать с другим. Даже друзья станут врагами, как только заметят нашу слабость. Если мы хотим, чтобы Македония была сильной, нужно всё время воевать и побеждать врагов.

– А кто самый большой враг для Македонии? – не успокаивался Александр.

Отец не сразу нашёлся, подумал, прежде чем ответить:

– Сын мой, я вижу, ты становишься взрослым, если задаёшь такие вопросы. Меня радует, что у меня подрастает помощник. На твой вопросу ответ такой: для македонян и греков самый большой враг – Персия. Персы во все времена покушались на наши земли, приходили, чтобы делать эллинов рабами. Кто не соглашался, тех убивали, города разоряли и разрушали. В недавнем прошлом все греческие города приняли условия персидских царей, отказались только Афины и Спарта. Глаза Александра округлились, он сжал кулаки.

– Что было дальше, отец?

– А дальше в Грецию пришла персидская армия, настолько большая, что после неё земля не давала урожаев три года. Персы захватили Афины, осквернили греческие святыни. Собравшись с силами, афиняне разбили персов у Марафона, потопили их корабли у Саламина. Персы ушли, но с тех пор не могут смириться со своим поражением. Вот почему, пока существует Персия, есть угроза для всей Эллады, частью которой является наша маленькая, но сильная Македония.

Александр доверчиво прижался к отцовскому плечу, не желая его отпускать. Внезапно глаза мальчика загорелись, голос зазвенел:

– Отец, если ты не победишь Персию, это сделаю я, когда вырасту.

Филипп потрепал широкой ладонью сына по голове и мягко отстранился.

– Тебе пора!

Потом замешкался, видно, что-то придумал. Скрывая улыбку в усах, сказал Александру:

– Воспитатель жалуется, что ты не слушаешь его. Вот что, Александр, договариваемся мы с тобой так: я буду хорошо воевать, а ты – хорошо себя вести. На время моего отсутствия будешь здесь главным, но при условии – слушать учителей, воспитателя Леонида и моего советника Антипатра.

От осознания важного решения Александр сдвинул светлые брови и сжал губы, глаза округлились. С серьёзным выражением лица он произнёс, словно клятву:

– Отец, ты не волнуйся! Я тебя не подведу!

Филипп поцеловал Александра в лоб и подтолкнул к выходу, где его ожидал Леонид.

Через три дня в Пелле неожиданно объявились чужеземные гости, пять посланников персидского царя. Они сильно удивились, когда узнали, что царя нет на месте. Ведь он извещён месяц назад особым гонцом из Персии. Советник Антипатр, встречавший персов, развёл руками – ничего не знаю, ничего не слышал, догадываясь, что Филипп не зря уклонился от нежелательной встречи. Чего хорошего ожидать македонянам от Персии?

В гинекей – на женскую половину дворца, где Александр находился с матерью, новость принесла няня Ланика:

– Ой, сколько важных персов я сейчас видела! У всех одежды роскошные, разноцветные, расшитые золотом. Оружие блестит – глаза слепит, а драгоценностей на каждом столько, сколько женщина не наденет. Будто не люди, а павлины! – Она рассмеялась. – И кони у них тоже все в дорогих накидках!

Александр играл с Караном, внучатым племянником Ланики, в «кружочек»: ударом своей серебряной монеты нужно было перевернуть другую монету, – кто отберёт больше у противника. Услышав, о чём говорит няня, он бросил монеты на пол; глаза его округлились, выражая неподдельное любопытство. Царевич подошёл к Ланике и решительно заявил:

– Я хочу увидеть персов.

Олимпиада легонько приобняла сына и с улыбкой принялась успокаивать:

– Александр, милый, персы приехали к твоему отцу по важному делу. Им нужен только царь.

– Отца нет в Пелле. – Александр взъерошился, будто драчливый воробышек, в голосе зазвучало упрямство. – Он сказал мне, чтобы я был царём, пока он отсутствует. Пусть персы мне скажут, чего хотят!

Олимпиада впервые услышала от сына такие «взрослые» слова, причём сказанные вполне серьёзно. Она переглянулась с Ланикой. Няня всплеснула руками и незаметно вышла, поспешив к Антипатру. В Македонии все знали, что только он является самым главным человеком после Филиппа. Царица Олимпиада как мать наследника имела влияние во дворце, но, по македонским законам, к политике отношения не имела.

Тем временем персидское посольство разместили по жилым помещениям во дворце. Нашлось место слугам, коням и обозным животным. Хейрисофосу пришлось похлопотать, чтобы приезжие были довольные, выслушивал просьбы, обещал исполнение и прислушивался, о чём говорят между собой – с их языком он познакомился в молодости, когда занимался перепродажей коней. Бывал он и в Персии. Оказалось, послы находились в растерянности, не знали, как поступить – царя-то не было! Ожидать? Неизвестно, сколько на это уйдёт дней. Возвращаться домой – могут не поверить, что так получилось.