Лидия Лебедева - Качели моей жизни. Семейная сага

Было жутко весело!

А тут ещё в весёлую зиму «вклинивается» весёлая широкая «Масленица»! На Руси этот праздник был одним из самых весёлых и желанных праздников: повсюду (и в домах, и на площади) с гуляниями, плясками и пением; пекли блины, олицетворявшие любовь к Яриле – солнцу; сжигались соломенные чучела в знак ухода зимы.

Эта традиция досталась нам от далёких предков-«язычников», да так и осталась, радуя всех. Об этом, конечно, никто не думал, а многие даже не знали, веселясь и поедая огромное количество вкусных блинов. Тогда простому народу ещё были доступны красная и чёрная икра, которая подавалась к блинам.

Непременными атрибутами празднования Масленицы были: балыки, русские сельди и прочие яства.

Но больше всего из масленичных удовольствий я ждала «масленичных катаний». Это грандиозное действо происходило так: в городке Новые Горки была большая торговая площадь, образуя гигантский эллипс; сюда на Масленицу съезжали купцы и богатые крестьяне, не вкусившие ещё плодов коллективизации, – они обычно были владельцами большого количества лошадей, одна из которых была отстранена от тяжёлого труда и считалась «выездной».

А погода на Масленицу всегда была хорошей: солнечной, с небольшим морозцем – кусты и деревья были в сверкающем инее.

И вот, на хорошо укатанную дорожку площади выезжала вереница красивых лошадей, запряжённых в небольшие лёгкие лакированные сани с ковровыми задниками.

В каждом возке сидели всего двое: муж и жена; баба, покрытая цветастым павлово-посадским набивным платком с кисточками, поверх бархатной шубки, с каменным от гордости лицом; и мужик в добротном кафтане, в тёплом высоком картузе, с причёсанной «по случаю празднику» бородой; он как-то по-особенному щеголевато держал вожжи в вытянутых руках.

Собиралась целая толпа, созерцающих это великолепное зрелище, – и всем было видно, как гордятся хозяева своими лошадками, праздничной, наборной с медью, упряжью.

А лёгкие дуги, под которыми заливчато звучали валдайские колокольчики, были так красиво расписаны цветами, что казались чудесными венками.

Это зрелище так завораживало меня, что я, замерзая, не могла оторваться от сверкающей вереницы, мелькающей перед моим восхищённым взором. Я тогда мечтала: «Вот вырасту – выйду замуж за Петьку Логинова; они (Логиновы) богатые, у них две прекрасные лошади, – и будем мы с ним (с Петькой) вот так же и именно с такими же лицами кататься на Масленицу…»

Ух! Какие заманчивые картины возникали в моём воображении.

Но увы! Не успела я, бедная, вырасти.

Как началась коллективизация, так стали всех загонять в колхозы и отбирать животных у крестьян. Отобрали их и у Логиновых. А без лошади Петька мне и вовсе не нужен!

А масленичные катания, конечно, прекратились.

Как и многое другое хорошее…

Кончается зима. Солнце сияет совсем по-другому, как будто умылось свежими, тёплыми, весенними ветрами! Снег становится рыхлым, зернистым и нежно-голубым. Снег оседает, и около стволов деревьев образуются углубления. Берёзовый лес розовеет, а хвойные деревья глянцевито зеленеют под нежными весенними лучами всёоживляющего солнца. Прилетевшие грачи с громким гомоном деловито обживают, строят и поправляют растрёпанные зимними ветрами старые гнёзда. Всё кругом радуется наступающему теплу.

Воробьишки просто неистовствуют: громко чирикая, налетают друг на друга, очевидно играя в весенние игры. Стаи журавлей, устало курлыкая, радуются концу утомительного пути.

Как хорошо дышится в этом празднике просыпающейся природы!

А впереди ждёт ещё одно удивительное чудо – ледоход.

Это незабываемое зрелище! Лёд на реке начинает вздуваться, становится бугристым и тёмным. Ходить по нему уже опасно. Река, словно чувствуя приближение свободы, старается освободиться от своих ледяных оков.

Вдруг где-то вдали раздаются бухающие звуки.

Это начинает трескаться лёд: его распирает от множества ручьёв растаявшего снега. Сердце замирает от ожидания движения этой огромной массы. И вот, всё как будто вздрагивает, и могучая лавина медленно трогается, постепенно убыстряя своё мощное движение.

Громадные льдины, с лихорадочной поспешностью громоздясь друг на друга, стремительно понеслись, издавая характерное стонущее звучание, достигающее гула неслыханной силы, скрываясь за поворотом.

Через некоторое время прежний гул сменяется шумом и шуршанием от постоянно сталкивающихся льдин, которых постепенно становится меньше. Иногда на них проплывают какие-то предметы: доски, части строений, иногда даже животные. Всё это так волнует!

Что-то есть завораживающее в этом ежевесеннем могучем процессе. Когда ты смотришь, не отрываясь, на этот дикий хаос, кажется, что эта страшная масса льдов хочет увлечь тебя с собой в эту бездну, чтобы ты смог испытать то, что может случиться с тобой в этой страшной таинственной неизвестности.

Постепенно красавица весна уступает место лету! О лете можно столько писать, что и бумаги не хватит!

Всё так нежно зеленеет, а мы уже находим «гостинцы»: это очень вкусные почки липы, «пальцы» сосны, выглядывающие только-только листья щавеля и «матрёшек»; можно подойти к реке и выдернуть осоку, концы которой внизу сладкие-сладкие.

А уж об играх и говорить нечего! Земля ещё довольно прохладная, но мы все – босиком, а вечером невозможно отмыть пятки от налипших тополиных чешуек, это очень неприятный процесс.

В то время было такое количество майских жуков! Мы ловили их десятками и играли с ними.

Играли в «круговую лапту», «беговую лапту», «штандер», «прятки», «разбойники», «ловушки» – всего не описать!

Ах, как было хорошо летом!

Река ещё холодная, но мальчишки посмелее уже попробовали купаться, пулей вылетая из реки с синими от холода губами. Но скоро вода потеплеет – и нас будет очень трудно вытащить из реки.

«Плавсредством» у нас была обыкновенная наволочка: её надо было намочить, потом сильным взмахом забрать в неё воздух, быстро сжать руками нижнюю кромку и опустить в воду; некоторое время она пузырём держалась на воде, так что можно было проплыть с ней несколько метров, потом повторить всё это снова.

Когда мы стали хорошо плавать, у нас появилось довольно опасное спортивное соревнование.

К середине лета вырастал на поле прекрасный овощ – бушма (бу́шма была похожа на большую репу). Ребята любили её больше всего. Но, чтобы добыть её, надо было переплыть реку в самом широком месте и тихо, по-пластунски, проползти несколько метров до того места, где она росла. Ещё надо было проследить, чтобы сторож удалился подальше: у него было ружьё, заряженное солью, этого мы все побаивались. Улучив благоприятный момент, надо было быстро выдернуть из земли довольно большую и тяжёлую бушму, так же тихо вернуться к реке и, взяв в зубы её густые листья, быстро переплыть реку обратно.