Юрий Торубаров - Василий Тёмный

Василий Дмитриевич не торопясь поднялся по высокому крыльцу и открыл двери. Переступив порог, он попал в сени. Окна там были остеклены наполовину, а где кончались они, видна была дверь. Зимой, видать, там хранилось кое-что из съестных припасов. И пахло свежим, еще не выветрившимся, лесом. Василий понял, что построены они были после последнего пожара. «Однако давненько я здесь не бывал», – подумал князь, открывая очередную дверь в проход.

Имея двухстороннюю застройку, они были слабо освещены несколькими свечами. И все же князь вспомнил, где была рабочая комната его брата Юрия. Он дверью не ошибся. Открыв ее, он увидел сидящего за столом и читающего какое-то послание брата. Тот так зачитался, что не услышал вошедшего. Когда князь подошел почти к столу и спросил наугад пришедшие слова:

– И че пишет Свидригайло?

Юрий как-то машинально, не глядя на вошедшего, ответил:

– Да ничего особенного. Вот только…

И, почувствовав на себе взгляд, поднял голову. Перед ним стоял его старший братец. Василий увидел, как тот переменился в лице, и попытался скорее спрятать бумагу в стол. Но то ли ящик перекосился, то ли что-то попало, но ящик не открылся, и Юрий со злостью дернул его. Бросив туда письмо, он резким движением, словно боясь, чтобы бумагу не перехватил старший брательник, с грохотом закрыл его.

Василий, спокойно садясь в кресло, стоявшее сбоку стола, закинув ногу на ногу, заговорил первым:

– Я пришел, братец, звать тя и твое семейство выехать на речку. Уж больно хочет туда мой сын Василий. Забирай и ты своих, пущай детки побултыхаются в речке. Да и полезно им вместе побыть: братья все же.

– Ето ты, великий князь, верно сказал: «Братья». Вот только жисть у них будет разной…

Он явно что-то не договорил, но намек и без того был ясен. Василий понял: «Юрий до сих пор не успокоился, насчет кресла великого князя. Да, жаль его, но че делать, такова судьба. Тяжело ломать старые устои. Но… пора. Чего они дали: постоянные войны, бессмысленную гибель людей, нищету, порабощение… Да-а, не успокаивается братец!» – Все это промелькнуло в голове князя в одно мгновение. «Но надо пробывать как-то срастаться… може… получится».

– Давай не будем заглядывать так далеко, – проговорил Василий, явно давая понять, что его намек понял, – как сложится все дальше, одному Богу известно. Вон, у Симеона, их шестеро было, а кто остался? Никто, – сам ответил Василий, – поэтому давай не будем наперед батьки в пекло лесть. Жизнь сама покажет че, как. А щас по-родственному пущай детишки побесятся. Да и я хочу молодость вспомнить. С бредишком походить. Помнишь, как мы в детстве щук ловили?

Юрий улыбнулся. Да, тогда беззаботная была жизнь. Никто из них не думал о власти…

– Ладноть, – произнес Юрий, – велю собираться.

– Вот и хорошо, дорогой братец, – Василий ударил себя по коленям, – попробуем ушицы с дымком.

– Попробуем, – ответил Юрий, поднимаясь и запирая ящик стола.

Место было выбрано прекрасное. Пологий песчаный берег незаметно сменился широкой поляной, забитой цветами, которые давали медовый дух, обилие разных других приятных запахов, делая воздух пьянящим. Жены выпорхнули из колясок и бросились рвать цветы и плести сказочные венки. Князья ловко, как бывалые рыбаки, распутывали бредень, прихваченный Василием. Стража заготавливала дрова, раскладывала костер для варки будущего улова.

И вот два братца в одних подштанниках, ежась, заходят в воду.

– Ты, Юрий, иди берегом, а я пойду глубиной, – говорит Василий, поднимая с земли за палку часть бредня.

И они побрели вдоль берега.

– Вон у тех кустов выходим! – зайдя по шею в воду, орет Василий. – А ты лезь под кусты, под кусты, – командует он.

Вдруг князь Василий исчезает в воду с головой. На берегу все замирают. Но он исчезает на одно мгновение. Вот показалась его макушка, а затем вся голова. Он что-то восторженно орет, крутит головой и свободной рукой обтирает лицо.

Но пора поворачивать на берег. Что-то тяжеловат бредень. «Бревно, что ли, попало?» – думает Василий, надрывая силы, чтобы его тащить. Юрий лезет под самые царапающиеся кусты. И ему тяжело. Впору кричать о помощи. Но терпит. Зачем кому-то показывать свою слабость. Вот и берег. Что есть сил тянут они раздутый бредень. Еще трудно понять, что там. Набившаяся трава не дает возможности разглядеть. Но как рыба шевелится, чувствуется, что улов будет богатым. Так оно и вышло. Оттащив бредень от воды на безопасное расстояние, они, тяжело дыша, побросали свои палки.

Стража бросилась на помощь. Они набрали несколько ведерных шаек разнообразной рыбы. Желание поскорее отведать заветной ухи заставило позвать на помощь жен князей. Те, побросав недоплетенные венки, начали, натыкаясь с непривычки на острие плавников, помогать кухаркам чистить рыбу, наполняя воздух веселыми охами, ахами, вызывая смех у мужиков.

Василий, переодевшись в мягкую холщевую рубаху и портки, стал наблюдать за ребятишками, которые из песка строили какие-то избы. Командовал всей детской стройкой Василий Косой, старший сын Юрия. А название «косой» он получил за свой левый глаз, который у него немного косил.

– Не тута дорогу делай! – кричит он кому-то.

– Нет, тута! – упрямо отвечает детский писклявый голосок.

Это Василий.

– Косой правильно говорит, – поддерживает брата Дмитрий по прозвищу Шемяка.

Скорее всего, так его назвали от слова «шмяка» – кто быстро ест. В раннем детстве он отличался этим. Это слово незаметно и перешло в Шемяку. Младшенький у Юрия сынок, тоже Дмитрий, но для отличия его звали «Красный», по его почему-то всегда красному лицу. Тот играл в сторонке, ему было пять лет.

Стройка кончилось тем, что Косой поломал все избы и с криком «Пошли купаться!» побежал к реке. Василий со слезами на глазах, ему так было жалко свое строение, тоже решил не отставать. Оказавшись в воде поблизости от Косого, тая на него обиду, он несколько раз обрызгал его водой.

– Ах ты, – подскочил к нему Косой, – да я тя… – Он схватил Василия за волосы и стал тыкать его головой в воду.

Не будь на берегу, не спускающего глаз с княжича, Михайло, трудно сказать, чем бы все кончилось. Тот, видя такое дело, прямо в одежонке бросился в воду. И оторвал руку Косого от головы Василия. Оттолкнув Косого, подхватил Василия на руки. Княжич раскашлялся, горлом пошла вода. Он достаточно ее нахлебался.

Юрий же, видя, как служка великого князя отшвырнул его детятко, подскочил к нему с плетью в руке. Ударить он не успел. Василий вырвал ее из рук брата и отшвырнул в сторону, сказав:

– Не дури!

Но сказано оно было таким тоном, что Юрию пришлось подчиниться. Наступило тягостное молчание. Василий, все понимая, попытался смягчить обстановку и голосом, словно ничего не произошло, сказал: