Олег Филатов - Операция «Царский ковчег». Трилогия. Книга 2. Символ веры

– Тебе необходимы связи, и молчи, я лучше знаю здешние обычаи. Когда они прибыли к Фрейгартену, он ещё по заведённому им порядку, к которому были приучены все: начиная от прислуги, и, кончая его коллегами, читал свежую прессу, но как только он увидел Львову, встрепенулся и пошёл ей навстречу. Она была спокойна, царственна, с медно-красными, высоко зачёсанными над широким лбом, волосами, с элегантно обнажёнными руками, в чёрном платье, усыпанном драгоценными камнями. Выглядела оно роскошно.

– Здравствуйте, царственная моя Натали! Вы прекрасно выглядите сегодня. Чем обязан? А это кто?

– Это Алекс Шмидт, рекомендую Вам, сотрудник министра Нейрата.

– Очень приятно, молодой человек.

– Он, – сказала она, – очень перспективный молодой человек.

– Проходите господа, прошу.

Вдруг зазвонил телефон.

– Извините, господа.

Он знал, что ему надо быть на заседании Совета директоров, но ему так не хотелось сегодня выслушивать скучные доклады, и он сказал своему заму Отто Штейнеру, чтобы он вёл совещание, если что, то, он, может его найти дома, он приболел.

– Извините, господа.

Фрейгартен позвонил в колокольчик.

– Кофе, чай?

Алексис попросил чая с лимоном, сам Фрейгартен заказал себе кофе. Натали отказалась и от того и от другого.

– Дорогой Франц. – Обратилась к Фрейгартену Натали, – мы с тобой давно знакомы. Ты знаешь, я просто так не приехала бы к тебе. Дело вот в чём, ты лучше меня знаешь и понимаешь, что министру Нейрату осталось властвовать недолго. Год, два, придёт новый человек, хотелось бы, чтобы ты не забыл о моих услугах, которые я оказала тебе во времена оные, да и сегодня.

– Что необходимо сделать? Одним словом, что от меня нужно? – прервал её Фрейгартен.

– Посмотри на этого молодого человека. Надо сделать так, чтобы он был всё время при деле. Война, не война, или мир. Поддержи его своими связями или через свои связи. Сделай его своим служащим. А я выкуплю с этой целью, какие-нибудь акции, какого-нибудь твоего завода.

– Однако, Натали, у тебя хватка. Ладно, согласен. Тем более что он ещё так молод. Он сможет оказывать нашему скромному бизнесу услуги, вводя нас в круг политических интересов и конъюнктуры.

– Франц, его тётя – это Великая княгиня Вера Константиновна, у неё в салоне бывает сам фюрер.

– Да это существенно. Ну, хорошо. Мы Вас Алексис сделаем комивояжёром. Вы должны будете исследовать рынки сбыта как внутри Германии, так и за её пределами, тем более Вам это ничего не будет стоить. Идёт?

Алексис подумал и ответил:

– Господин Фрейгартен. Для меня так всё это неожиданно, благодарю, я польщён Вашим вниманием к моей скромной персоне. Благодарю Вас.

– Что Вы, что Вы, господин Шмидт, благодарить Вам надо не меня, а эту прелестную женщину, не правда ли Натали?

– Оставь, Франц. Спасибо тебе за тёплый приём, нам ещё надо сегодня посетить концерт в кабаре, которое открывает наш с Вами старый знакомый Фриснер. Сегодня премьера. Ты будешь?

– Нет, Натали, к сожалению, дела. Всего доброго.

Он проводил их до ворот. Алексис и Натали сели в авто и помчались в Гармишпартенкирхен.

Это уже было обычаем, когда Фриснер устраивал балы в честь открытия нового кабаре. Устраивал он их для отдыхающих, и эмигрантов. Из русских эмигрантов завсегдатаем этих мероприятий был генерал В. В. Бискупский, который также вложил свои деньги в это дело. Его мучила тоска по родине, да и не только его. А тут русские артисты и артисточки, вроде таких, как Зинаида Белявская, с чёрными, как смоль волосами и карими глазами, стройная как белая лебедь, да и к тому же смелая и умная. Да, всё течёт, всё изменяется. Сегодня Россия, завтра Германия, послезавтра Франция. Алексис и Натали вошли в здание, исполненное в стиле 18 века, которое с участием художников было переделано под кабаре. Под сводами потолков сверкали звёзды, а рядом с ними можно было различить аппетитные тела русалок. Зал для отдыха был оформлен под пустыню, и повсюду были размещены стенды с баварскими афоризмами. Пивная была разрисована в сине-белые цвета, как и на баварском гербе. Посетители были наряжены в костюмы, каждый, согласно, своим представлениям о предстоящем празднике. Франц ждал, что Натали привезёт с собой кронпринца Максимилиана, но когда он увидел её и Алексиса без кронпринца, то раздосадовался, но вскоре понял, что у того есть дела поважнее, то есть политические дела. Ну, что же Францу не привыкать. Он широким жестом пригласил Натали и Алексиса занять свои места и заказал им за свой счёт вино. Публика шумела. Алексису странно было себя ощущать в толпе среди костюмированных и не костюмированных граждан, богатых дам, авантюристов, богатых буржуа, разодетых девиц, потные музыкантов в красных фраках, кельнеров, и обученным бальным танцам танцоров. Все они надеялись подработать в этой кутерьме среди пар, которые нашли, наконец, себе место для флирта, в этом бурлящем, гогочущем баварском обществе, среди серпантина, блёсток, музыки, а также необычных взвизгиваний дам, и веселья, доходящего до истерии, которое разливалось своей полнотой по всему ресторану кабаре Гармишпартенкирхена. И вот среди всего этого Алексис сидел за одним столиком с женщиной из России, и вглядывался в её открытое лицо, на котором отражалось каждое её душевное движение. Он думал о том, что, почему эта встреча не произошла раньше. Она была настоящим человеком, умеющим по-настоящему биться за своё дело, без надрыва. Русская женщина, настойчивая, с инстинктивным чувством приличия. Она не стала придумывать, бросающийся в глаза наряд. Её стройное тело, плотное, но не отягчённое полнотой, её кожа, оттенялась модным, черного цвета, с бриллиантами, платьем. Она поняла, что он думает о ней и, обращаясь к нему, сказала:

– Алексис, запомните меня такой, какая есть. Мы, может, с Вами ещё свидимся, кто его знает, судьба играет человеком. Отдыхайте.

Звуки музыки прервали их разговор. Это оркестр приступил к исполнению танца «Чарлстоун», потом он перешёл к модному в эти дни только в Баварии групповому танцу «Франсезу». Натали потянула Алексиса в толпу. Танцующие выстроились друг против друга и, держа друг друга за руки, стали двигаться друг другу навстречу. Кланяясь, и тесно обнимаясь, с всё возрастающей скоростью они начали крутиться на месте. Мужчины поднимали на руках женщин, затем партнёры менялись местами с партнёршами, громко выкрикивая название фигур этого непростого танца. Уже совсем вспотев, с обезумевшими глазами, они восторженно начали орать. Вертелись, крутились, кружились, сплетённых руки мужчин ощущали женские бёдра, а руки женщин обвивали их спины. Многие целовались, мяли женские тела, запивая всё это глотками пива и вина, и всё это тонуло в звуках музыки, которую изрыгал огромный оркестр. Натали и Алексис танцевали со знанием дела, торжественно и молчаливо, вдали от основной массы, исполнявшей этот безумный танец. Сейчас он стоял напротив Натали, в соответствии с правилами этого танца. Обнимая её, и, чувствуя прикосновение её тела, он понимал, что её сильно не хватало ему всё это время. Но вот прозвучало фортиссимо. Публика ревела. Было жарко, музыканты совсем осатанели. Кёльнеры в это время принялись мошенничать, они стали сливать в ведёрки со льдом остатки шампанского и тем самым увеличивали оплату. Запах угощений, потеющих тел особей мужского и женского пола, разгорячённая плоть женщин, и косметика, стекающая с их ресниц, всё смешалось в этот момент в кабаре. И вот когда оркестр начал тихо, тихо звучать – наступила последняя часть «Франсеза». Все встали в длинную цепочку, и, партнёр, подхватывая партнёршу под руку, или партнёрша партнёра, услышав, когда музыка грянула форте, двинулись навстречу друг другу. Зазвучали громоподобные звуки музыки, партнёры, которые ещё не были старыми, начали подбрасывать своих партнёрш вверх. Женщины, смеясь, и болтая ногами в воздухе, возбуждённо кричали. И этот восторженный непрерывный крик до отказа наполнил собою новое кабаре. Алексис прижал Натали к себе. И в этом не было ничего противоестественного – это ведь танец. И сейчас она чувствовала, что всё её напряжение, сидевшее в ней до этой минуты, стало исчезать. Она, не переставая, ждала этого с той минуты, когда они уехали от Франца Фрейгартена. И она не воспротивилась тому, когда Алексис увлёк её за собой в одно из многих укромных мест этого огромного кабаре. Она укрылась от этой ревущей толпы с мужчиной, который теперь сидел перед ней. Она ещё была возбуждена танцем, жарой, праздником. Перед собой она видела умное, волевое, слегка усталое лицо Алексиса, брюнета, с зачёсанными назад волосами, аккуратным пробором, карими глазами, прямым носом, красивыми губами, изящного в своём смокинге, раскрепощённого, говорливого и внимательного. Она видела, как горячо он жаждет её. Она чувствовала, что, именно, его она ждала всю жизнь. Она готова была уйти, уехать с ним куда угодно: в деревню, в другую страну, город, к нему в Берлин, в его постель. Алексис и Натали вышли на воздух. Звёзды сверкали в темноте ночи, не сговариваясь, они решили прокатиться на авто. Проехали Чёртово ущелье, затем повернули назад. Всё было прекрасно. Их тела жаждали отдыха после шумного бала. Они вошли в коттедж. Алексис быстро устроил чай, они присели на диван, и почувствовали, как приятно расслабились их затёкшие от танца и езды тела. Вдруг Натали взяла его руку, погладила её своей маленькой и нежной рукой. Алексис в эту минуту почувствовал себя счастливым и смущённым, как юноша, взволнованный близостью женщины, сидящей рядом с ним. Для этой женщины, с её цветущим, тёплым телом и чарующим блеском глазами, он мог бы отказаться от многого. Он почувствовал настоящую страсть, которую пережил однажды в юности, а затем, когда познакомился с ней.