Юлия Гнатюк - Святослав. Хазария

– Истинный воин-аскер должен принять смерть в бою, а не от руки палача, – заговорил наконец каган, обращаясь к сыну. – Со всех сторон к Итилю сходятся полки. Возьми мою личную Итильскую гвардию – десять тысяч испытанных и бесстрашных хорезмийцев. Становись во главе всего великого войска и немедля веди его на урусов. Стань хитрым, как лис, изворотливым, как змея, беспощадным, как волк. Настигни и убей Сффентослаффа!

Уйзен пошевелился, поднял голову.

– Да воздаст тебе Великий Яхве за твою милость, отец! – глухим, но сильным голосом заговорил он. – Клянусь сердцем матери, я настигну урусского князя и убью его либо умру сам!

– Хватит того, что он забрал жизнь Яссааха. Мне не нужна твоя смерть, – медленно проговорил каган, – привези мне голову Сффентослаффа!

Цепкие пальцы слишком сильно сдавили за ушами, и кошка, недовольно мяукнув, соскочила с колен и пошла прочь, нервно подёргивая кончиком пушистого хвоста.

Уйзен низко поклонился. Слова отца произвели на него чудесное воздействие, вселив новые силы и уверенность. Он понял, что остался жив и вынес весь позор поражения и пленения только для того, чтоб иметь возможность сейчас исполнить отцовскую волю, великое дело, которое стоит выше самой жизни! Весь внутренне собранный в комок, как хищник перед прыжком, покинул он отцовский дворец и направился во дворец бека, где должен был состояться военный совет.

Каган прозорлив и мудр, но среди советников, сидевших в дворцовом зале бека, был тот, кто зрел ещё дальше кагана. Старший из греческих стратигосов, вовремя унесший ноги из Саркела в Итиль и тем самым избежавший печальной участи младшего, казнённого русами, уже отослал в Константинополь гонцов к василевсу с просьбой оказать дополнительную помощь каганату. «Мы всячески должны поддерживать хазар в их войне с русами, – писал он в тайном послании. – Пусть у Сфендослава будут связаны руки здесь, на Востоке. Надо помочь каганату оружием и опытными военачальниками. Отправьте корабли в Пантикапей и Фанагорию».

Через несколько дней во главе огромного войска Уйзен выступил из Итиля.

Утренняя мгла смешалась с жёлтой пылью, поднятой тьмами боевых коней. Топот и гул заполнили городские улицы, сплетаясь с командами военачальников, возгласами всадников, криками и рыданиями провожающих.

Великий каган, стоя в одной из высоких башен своего дворца на острове, наблюдал, как войско покидает город, раскинувшийся на другой стороне. В сердце ехали лучшие итильские батыры, которые вместе с основательными и отчаянно храбрыми кумыками составят главную ударную силу хазарской дружины. За городом уже свернули свой лагерь отборные Хорезмийские полки, которые станут Правым Крылом, а ещё дальше к войску присоединится Левое Крыло, набранное из маджар, булгар и многих русских полукровок.

Всё рассчитал Великий каган: дружина урусов сильно поредела, в северных землях они не найдут достаточно сил и припасов, а гордость и дерзость юного князя урусов не позволят ему ускользнуть от последней в его жизни схватки…

Владыка с горечью вспомнил, что раньше, до прихода к власти рода Буланидов, всё решал в Хазарии только Великий каган, власть которого начинается, а часто и заканчивается петлёй. По древним поверьям хазар околосмертное состояние позволяет правителю переродиться в богоподобное существо. Потому при возведении на вершину власти кагана душили накинутой на шею шёлковой петлёй, и в полузадушенном состоянии он должен был прохрипеть количество лет своего правления. Каган означал Божественную силу всей Хазарии, и если эта сила в нём иссякала, на шею повелителя вновь набрасывали петлю. Задушенного кагана хоронили с великими почестями, и избирали нового. Так было долгое время. Но потом случились два больших поражения от армии Арабского халифата под предводительством сначала Масламы, а потом Мервана. Последний разорил древнюю столицу Семендер, и тогдашнему кагану пришлось бежать. Арабский победитель явил милость, возвратив его к власти в обмен на принятие ислама. Так впервые зашаталась древняя вера в божественную силу кагана, а вместе с ней и непререкаемая власть её носителя.

Но это был не самый страшный удар. Через три года один из сильнейших хазарских тарханов Булан тайно принял иудейскую веру и обрёл поддержку влиятельной и богатой иудейской общины. Деньги – великая сила, особенно там, где успех и уважение, благодетель и счастье измеряются числом военной добычи, количеством золота и рабов. Именно деньги и хитрость – главное оружие иудеев – помогло Буланидам взять крепкую власть над самим Великим каганом, обязав его также принять иудейскую веру. Потомок Булана бек Обадия совершил государственный переворот и лишил кагана всей действительной власти. Провёл ряд «преобразований»: построил синагоги и школы, собрал множество иудейских мудрецов, дал им много серебра и золота, и они стали объяснять двадцать четыре книги Священного Писания, Мишну, Талмуд, весь порядок молитв и обрядов. Постепенно все богатые и знатные хазары стали иудеями, переженились на дочерях влиятельных жидовинов, укрепив свою силу и богатство и тем ещё более упрочив власть иудеев в Хазарии.

Ослабла старая вера в Великого Тенгри и иных языческих богов, всё больше хазар переходило в христианство и ислам, потому что принадлежность к ним давала власть и дополнительные возможности. Исламским хазарам помогали арабы, христианским Византия. И только простые воины и скотоводы оставались верными древним богам и наивно считали, что власть принадлежит Великому кагану, который является хранителем Божественной силы хазарского народа. Владыка горько усмехнулся – власть, какая власть у пленника, заточённого во дворце? Никто не смеет войти к нему, и он не может никого видеть, кроме жён и детей. Лицезреть Великого могут только бек и ещё двое чиновников, подручные этого самого бека. Когда трижды в год, как требуют древние традиции, Каган предстаёт перед народом, то все падают ниц и он видит только согбенные спины. А тот, кто диктует ему свою волю, кто держит в золотой клетке и может в любой момент оборвать его жизнь, тот униженно ползает на коленях, показывая, как велик владыка и как верноподданно он, бек, ему служит.

Иудейская ложь и коварство, обман и поклонение деньгам уже давно отравили знатную верхушку Хазарии настолько сильно, что от древней веры и устоев осталась только тонкая внешняя оболочка, но почти не осталось мышц. А раз нет мышц, значит, нечем поддерживать скелет и скоро, может быть даже очень скоро, Хазария рухнет. Она похожа на некогда сочную сливу, которую изнутри уже почти всю выели осы…

Тяжкие мысли терзали сердце кагана, он с тоской думал о том, что ему и его сыновьям, несмотря на знатность рода и принятую иудейскую веру, в конце концов уготована такая же участь, как бедным скотоводам и воинам, – умереть ради богатства иудеев. И от таких мыслей всё чаще тайно, в самой глубине души, обращался старый каган к древним богам и духам своего народа, как простой пастух, и просил их о том же, что и эти несчастные, – о защите близких и сохранении жизни детей.