Константин Богданов - Красный рассвет. Часть первая. Гибель империи

– Давить гадов надо, рвать на куски. Довели народ до ручки. Правильно говорят большевики. Надо отобрать заводы и землю у буржуев. Хватит терпеть. Завтра надо начинать стачку. И добиваться не только повышения жалованья. Долой эту буржуйскую власть! Вся власть народу! А если по-доброму не отвалят, то надо браться за оружие и скинуть силком это гнилое самодержавие! – рвали мысли голову Пантелея.

– Мишель, завтракать! – жена позвала Терещенко к столу. Жаннет была врожденная француженка и называла мужа на свой манер. Михаил нехотя поднялся с дивана, накинул халат и двинулся в роскошную столовую. На столе блистала серебром посуда. Столовую украшали портреты украинских гетманов в золотых рамах. У Терещенко голова раскалывалась после вчерашней попойки с Сашкой, который уже сидел за столом. Они вчера славно гульнули.

В киевскую резиденцию Терещенко приехал в гости известный московский адвокат Александр Керенский. Они подружились давно. Керенский стал поверенным в его делах. Михаил Терещенко был крупным украинским сахарозаводчиком. Ему, еще молодому человеку, досталось огромное состояние от отца. Семье принадлежало 150 тысяч гектаров земли. Михаил Терещенко вошел в десятку богатейших людей Российской империи. Но петербургская знать не очень воспринимала Терещенко. Титулованные особы воротили от него нос, поскольку Терещенко не был даже дворянином. При царском дворе у него не было покровителей. И Михаила Терещенко бесила ситуация, при которой простой русский мужик Гришка Распутин имел большее влияние в Петербурге, чем богатейший человек России!

А Керенский проявил к Терещенко уважение и внимание. Они сошлись в делах и подружились. Они стали и политическими соратниками, оба ненавидели Романовых. И вот Александр приехал в Киев в гости. Терещенко решил проявить к другу максимальное хлебосольство.

Он взял свой теплоход, и друзья отправились кататься по ночному Днепру. Да не одни, конечно. Взяли артисток из киевского варьете, музыкантов, цыган. На теплоход загрузили шампанского, икры, красной рыбки и других деликатесов.

Компания славно повеселилась. Звучала музыка, артисточки танцевали канкан с раздеванием, цыгане пели романсы. На финише Терещенко и Керенский так надрались шампанского, что стали рваться на капитанский мостик и забрали у капитана штурвал. Попытались порулить кораблем. И так порулили, что посадили теплоход на мель. Пришлось вызывать еще один, чтобы взял на буксир их теплоход, застрявший на песчаной косе.

А теперь друзья вместе завтракали. Керенский был с утра совсем никакой, сидел с опухшим лицом и осоловевшими глазами. А Терещенко выпил рассола и вдруг без всяких подходов резко спросил:

– Сашка, ты помнишь, что вчера мы сделали?

Керенский густо покраснел. Он смутно помнил ситуацию после второй бутылки шампанского. Помнил только, что утром проснулся голый в каюте корабля. А рядом на постели спал голый Михаил. Женщин в каюте не было. Значит, роль женщины выполнял Керенский. Он лихорадочно оделся и выбежал на палубу. И теперь за завтраком, Михаил смотрел на Сашку и улыбался.

– Да не красней ты, я не о наших приключениях. Ты помнишь, о чем мы вчера договорились? – опять спросил Терещенко.

– О чем? – испуганно переспросил Керенский.

– Дурашка, не тупи. Ты будешь министром юстиции, а я министром финансов! – зло выпалил Терещенко.

– Но государь нас не назначит! – промямлил Керенский.

– К черту этого Николашку! Мы его скинем. Он даже женой не управляет, не то, что государством. Царица спит с мужиком Распутиным, а муженек терпит этот позор! Какой он государь? – завелся Терещенко.

– Ну, а если заговор провалится? – теперь Керенский побледнел.

– Хватит нести ахинею! Вспомни, какой мы выработали четкий план в Яропольце у графа Чернышова. Я выделяю огромные деньги на его реализацию. Нас уже поддержали поляки, финны, эстонцы. Все они хотят отколоться от Российской империи и помогут ее развалить! У нас все получится, главное – внутри не передраться. Поэтому я и предлагаю заранее поделить портфели в новом правительстве. Считаю, что ты должен быть министром юстиции, а я – финансов. Договорились?

– Согласен, – ответил Керенский. А сам подумал: поживем, увидим. Миллионер хренов. Мало ему имеющихся несметных богатств. Так решил подмять под себя все финансы России. И даже своего друга в постель заволок. Только ты финансист, а я революционер. И посмотрим еще, кто будет сверху в нашем тандеме.

В ночном мартовском небе не было видно ни одной звездочки. Черная мгла накрыла землю. Дул северный, колючий ветер. По перрону вдоль вагонов стоящего поезда гулял человек в офицерской шинели и папахе. Ему казалось в тот момент, что он самый одинокий человек в мире. Ведь семья, родные, друзья были далеко отсюда. А те люди, которые сейчас были поблизости, оказались вдруг противниками и, возможно, даже предателями и врагами.

Одиноко гуляющим по ночному перрону человеком был хозяин пятой части планеты Земля, самодержец одной из старейших монархий мира, император Российской империи, глава династии Романовых Николай II.

В царском вагоне только что закончилось совещание с ближними придворными государя и генералами, вызванными в Псков, где находилась ставка Верховного Главнокомандующего Русской армии. Обсуждалось положение на фронтах, кризисная ситуация в стране, революционные волнения в Петербурге, где шли антиправительственные манифестации. Многие заводы объявили политическую забастовку. В городе начались перебои с хлебом. К митингующим стали присоединяться солдаты.

Из Госдумы уже поступило наглое требование к императору отречься от престола. Участники совещания уверяли императора, что если он не отречется, то в стране может начаться кровавое восстание, которое сметет монархию.

Так излагали ситуацию придворные. Они предлагали издать манифест об отречении императора от престола. Николай не верил этим людям. Тем более, он не доверял депутатам Госдумы. Поэтому император послал телеграммы командующим фронтами и вызвал к себе ряд генералов, надеясь лично получить от них заверение в верности, готовности подавить смуту. Но генералы вели себя странно и даже дерзко. Они заявили, что армия настроена враждебно к государю и, по сути, тоже потребовали отречения Николая от престола.

Даже родственники Николая, великие князья присоединился к общему хору критиканов. Генералы Алексеев, Брусилов, Деникин и адмирал Колчак прислали телеграммы, в которых также рекомендовали государю отречься от престола.