Юрий Торубаров - Западный поход

– А ну, пособь, – проговорила шапка.

Егор помог хозяину подняться. Каково же было их удивление, когда они узнали в нем охотника, которого поранил медведь. После первых слов удивления Камбила спросил:

– Так и живете?

На что шапка удивленно ответила:

– А че?

Егор пояснил, что на Руси таких деревень много. Избы они зарывают почти все в землю. Так теплее, но главное, не так заметны. Татары заставили, уж какой век грабят. А зима для них – самое подходящее время.

Когда мужик пришел в их стойбище, огляделся, то оказалось, что в этой мгле обоз сбился с пути и… повернул в обратную сторону. Он вывел их на правильную дорогу и проводил несколько верст. Расставаясь, Камбила и Егор поинтересовались, как жив его товарищ. На что мужик пожал плечами, мол, не знаю. Потом добавил:

– А че с ным станитса?

Отблагодарив серебряной монетой за подсказку, пришельцы, направились своей дорогой, но их остановил крик мужика:

– Эй! – И он махнул им рукой.

Тем пришлось остановиться.

– Дать, забыл было, – проговорил он, когда подошел и рассказал об отряде, который им попался навстречу.

За то, что он направил отряд совсем в другую сторону, Камбила наградил его пригоршней серебра. Поблагодарив его еще раз, они тронулись в путь, рассуждая меж собой, кто бы это мог быть. Камбила даже заявил, что искать их в этой стороне никто не мог. Они же выезжали на запад. Но Егор возразил:

– Не щитай Федьку за дурака, – проговорил он, – он жить знаить, че тебе тама делать неча!

Камбила оценивающе глянул на друга. На что Егор сказал:

– Дай-ка мне пару десятков воев, я их постерегу.

– И я с тобой, – заявил Камбила.

Егор покачал головой:

– Нетушки, а кто обоз поведеть?

Камбила вынужден был согласиться.

Отъехав несколько верст, Камбила стал часто оглядываться назад. Наконец не выдержал и остановился. К нему подъехал пожилой прусс.

– Что, хозяин, никак хочешь вернуца?

– Ты прав. – Камбила положил ему руку на плечо. – Веди дальше, а я… – И он махнул рукой в обратную сторону.

– Я тя понял, – усмехнулся прусс, – на выручку.

Камбила не ответил и хлестнул коня.

Егор был прав, говоря, что Федор не был дураком. О скрытном отъезде боярина Гланда Камбилы он узнал только через несколько дней. И только благодаря купчине Григорию Ляпе. Тот пришел к посаднику с тайным намерением хвастнуть своим новым приобретением. Как же! Он будет теперь жить в хоромах боярина Гланда Камбилы. И еще была просьба – разрешить ему открыть лавку на территории детинца. Настроение у городского главы было приподнятое. Московский князь Иван покинул Новгород, отказавшись помогать новгородцам в битве со шведами. Но глава времени не терял и послал гонца в Псков. Те дали добро, но просили направить к ним верного посаднику человека. Они хотят поставить ряд условий. В общем, ответ соседей главу удовлетворял. Он даже радовался, что вместе с псковичами утрет нос зажравшимся московитам, заранее надеясь на победу. Послать же на переговоры решил боярина Осипа Захаровича. Хоть и бывает он иногда упертым, но мужик с головой. Лишнего не отдаст. Да и спорщик неплохой.

Под это радостное настроение Ляпа сразу получил «добро». И как было тут не попросить посадника, чтобы тот осмотрел новое приобретение купца? Приглашая Федора на смотрины, купец весь сиял. Еще бы! Теперь он не хуже любого боярина. А может, и… лучше. Не всяк мог купить эти хоромы. Прусс запросил изрядную сумму. А купец торговаться не стал. А вдруг кто перебьет? Подъезжая к новому Ляпову жилью, Федор закрутил головой. Место было знакомо. Неужели… Когда подъехали к воротам, Федор совсем уверился в том, что это жилье Камбилы. Но для чего-то спросил:

– Уж не у прусса ли приобрел? – И как-то странно посмотрел на Григория.

Но тот не обратил на это никакого внимания и торжественно произнес:

– У боярина Гланда Камбилы.

Посадник чуть не вывалился из повозки. Потом рявкнул:

– А где этот чертов Камбила?

От такого тона купец подался назад:

– Так он… того… уехал, – залепетал тот.

– Как «уехал»? – подскочил Федор.

Купец пожал плечами.

– Давно?

– Дня три, четыре.

– Назад вертай! – вновь заорал Федор, на этот раз кучеру.

Подъехав к себе, он выпрыгнул из кибитки и, прежде чем захлопнуть дверцу, бросил:

– Нету тебе здеся никакой лавки. – Плюнул и торопливо открыл дверцу.

Поднявшись к себе, Федор сбросил в сердцах свой тулупчик на стол и заходил по комнате, приводя мысли в порядок. Первое, что пришло ему в голову, это снарядить погоню. Он был уверен, что с ним уехал и Егор. Он вызвал к себе Андрюшку, которому приказал готовить дружину в погоню за Камбилой и Егором. Федор сразу угадал, куда могли направиться эти двое. Хотя ему потом сказали, выезжали они через западные ворота.

– Сбить с толку! – решил посадник, еще больше уверовав в то, что они бежали на восток.

Правда, на всякий случай послал он небольшой отряд и на запад. Но те вскоре воротились ни с чем, никаких следов они обнаружить не смогли. Федор потирал руки:

– Нет, Андрюха их разыщет. Они еще ответят у меня за все!

На несколько дней в Москве прекратилась вся внешняя жизнь. Невиданный снежный буран, принесенный западным ветром, буйствовал над столицей. Он был настолько силен, что вырывал из рук людей охапки сена, которые те пытались донести до своих животных. Люди боялись отойти на несколько шагов от жилья: не дай бог, еще унесет. Ветер валил с ног, забивал глаза, невозможно было сделать и несколько шагов. И под каждой крышей стала рождаться страшная мысль: конец света.

Не знали, что делать, и в хоромах великого князя. Долго терпел Симеон Иоанович, ожидая окончания невиданного досель природного буйства. Но не вытерпел и стал собираться, чтобы сходить за митрополитом, и уже в церкви вместе с ним просить Всевышнего о пощаде. Снаряжался он основательно. Надел из мягкой телячьей кожи штаны, спрятав под ними мягкие катанки. Поверх рубахи – суконник. А на него – шубу задом наперед, чтобы грудь не застудить. На голову надел шапку и повязал ее у горла. Лицо обмотал сюрагой, оставив только щелки для глаз. Не забыл собачьи рукавицы на веревке. Когда появился у митрополичьей обители, всех до ужаса напугал. Это был живой снежный ком. И только княжеский голос привел чернецов в чувство.

Феогноста застал в его домашней молельне. Узнав князя по голосу, митрополит поднялся с колен и подошел к нему. Тот успел снять шапку и развязать сюрагу. По лицу митрополита было понятно, что тот весьма доволен приходом великого князя. Он понял, зачем тот пожаловал, но все же спросил:

– Уж не в Успение ли Богородицы хош меня позвать?

– Туды, владыка, туды! – И кивком головы подтвердил свои слова.