Александр Долгирев - Усталые звери

– Чего ты от меня хочешь?

– Чтобы ты хотя бы со мной перестал быть застегнутым на все пуговицы отморозком! Я уже два года живу с тобой, сплю с тобой, а ты до сих пор для меня незнакомец. Я до сих пор не знаю, что у тебя за душой!

– Ничего.

– Ну да, конечно! Простой паренек Юджин Смит, убивающий людей с тем же равнодушным выражением на лице, с которым нормальные люди прикуривают…

Это пора было заканчивать – Джули опять лезла в закрытую комнату. Я, ничего не ответив на ее слова, встал и вышел из кухни. Вещи я собрал еще вчера вечером, кроме оружия. Теперь пришло и его время. Кольт и восемь магазинов к нему в сумку. Заряженный наган в кобуру. Коробка на пятьдесят патронов к нему тоже в сумку. Еще нож на крайний случай в ножны на правой ноге… Я почувствовал, как Джули обнимает меня сзади и тычется лицом мне между лопаток. Неужели она меня действительно любит? Зря она это.

– Когда ты вернешься?

– Где-то через месяц. Может раньше. Сама знаешь: хочешь насмешить Бога – расскажи ему о своих планах.

– Это чертовски долго! Ты еще не уезжал на такой срок.

– Работа есть работа, дорогая… Так – деньги в жестянке для чая на кухне. Бери, сколько нужно. Если не хватит…

– Да знаю я!

Она положила руки мне на плечи и постаралась развернуть к себе лицом – я поддался. От Джули пахло яблоками. Как ей это удается? Она же только что из душа, кожа на лице до сих пор красная… Она поцеловала меня в щеку, а потом заглянула в глаза. В ее глазах было море тревоги, а в моих все было как всегда.

– Возвращайся скорее.

– Конечно, дорогая.

Дверь громко хлопнула за мной. Я обругал себя за то, что не придержал ее. После этого я спустился вниз и забрался в машину. Я чувствовал, что Джули смотрит сейчас из окна. Посидел немного, собираясь с мыслями, а после этого завел машину и отправился на юг.

Гиблое местечко этот Техас. Особенно сейчас. Нищие, оборванные фермеры и автомобили, нагруженные скарбом, больные полиомиелитом дети с выражением всепонимающего прощения на запыленных лицах. Где-то я уже это видел. В тот раз целая страна пустила себе пулю в голову. Интересно, как получится у этих? Хотя, в который уже раз путешествуя по Америке, я вновь впечатлился этим искусственно созданным народом. Много выпивки, много грязи, много боли, а за всем этим совершенно неубиваемый, пронзительный оптимизм. Вера в то, что завтра будет лучше. Нужно только еще чуть-чуть поднапрячься и обязательно будет лучше. Я так не умею.

Поворот на Гамбург не обращал на себя особого внимания. Обычно я миную такие повороты, не задумываясь. Разве только голод, усталость или спущенное колесо заставляют сворачивать в такие места ребят, которые едут в Калифорнию или, наоборот – на восток, во Флориду. Дел в Калифорнии у меня не было никогда, а вот в Тампе бывать однажды доводилось, лет пять назад. Я не был голоден, машина была в порядке, но свернуть в Гамбург мне все равно пришлось.

Не люблю жару. Плащ, в котором мне удобно более всего, пришлось закинуть в багажник. Рубашка прилипла к спине, а запах пота перебивался только запахом разгоряченного авто.

Где-то через час езды по весьма неплохой для этой части штата дороге я увидел щит с названием города. Почти все в этом щите кричало о том, что Гамбург, это самое прекрасное место на всей Земле. Я так и читал между строк: «Задержитесь у нас, оставьте у нас пару баксов! Ну, пожалуйста! Ну что вам, жалко? Эй, мистер, ну же – останьтесь… Ну и вали в свою сраную Мексику, гребаный жмот!» Население города, согласно щиту, составляло тысяча сорок два человека. Правда, кто-то мелом зачеркнул эту цифру и написал сверху ноль. А прямо под названием города тем же мелом было написано: «конец пути».

На въезде в сам город бил баклуши какой-то парень. Я увидел его издалека. Он тоже меня увидел. Когда я подъехал поближе, он оторвался от стены дома с заколоченными окнами и направился ко мне. Парню было лет семнадцать. Он изо всех сил пытался выглядеть угрожающе – это было смешно. Походкой, круче которой могут быть только яйца, парень подошел к моей машине.

– Ты кто такой?

Я смерил его брезгливым взглядом, хотел даже презрительно сплюнуть, но в горле совершенно пересохло. Я, никуда не торопясь, закурил и только после этого ответил:

– Турист. Путешествую по самым гнилым дырам Америки. А ты чем занимаешься в то время, пока не работаешь огородным пугалом?

Похоже, я немного перебрал. Парень всерьез обиделся и выхватил древний револьвер, который был больше него самого.

– Остряк, да?! Посмотрим, что ты на это скажешь, турист!

С этими словами парень, что есть силы, пнул переднюю левую фару моей машины и разбил ее. После этого он пискляво заржал и сказал:

– Проваливай, пока цел, турист!

Я чуть не стукнул себя ладонью по лбу. Это было настолько восхитительно тупо, что мне нечего было на это возразить. Конечно, разбить тачку нежелательного гостя – это лучший способ заставить его уехать! Я хотел посоветовать парню в следующий раз колесо новоприбывшему прострелить, но вместо этого выскользнул из авто и пошел на сопляка. Как я и ожидал, пистолет был ему нужен для понтов, а не для стрельбы. Он, конечно, направил его на меня, но стрелять не стал. Парень судорожно пятился назад – я спокойно наступал. Неожиданно раздался сухой щелчок – сопляк все же решился нажать на крючок! Он уставился на бесполезный револьвер со смесью изумления и ужаса на лице. Пока он изумлялся, я успел подойти вплотную, схватил его за руку с револьвером левой рукой, а правой ударил в живот. Парень согнулся, и я добавил ему локтем по загривку, одновременно вырвав пистолет из его ослабевшей руки.

Сопляк стонал и приходил в себя на земле, а я откинул барабан старого, еще прошлого века, револьвера и высыпал из него отстрелянные гильзы. Тот, кто вооружил паренька, либо очень смешно пошутил, либо был совершенно серьезен. В любом случае, я тоже считал, что пушки детям не игрушки.

Я кинул револьвер в машину и вернулся к пареньку. Рывком поднял его на ноги и, сделав злое лицо, спросил:

– Кто послал тебя сюда? Пакстон или Гримальди?

Пацан был готов расплакаться.

– Ш-ш-шериф Кросби, мистер. Он сказал, чтобы я спроваживал всех залетных.

Даже так? Этого я не ожидал, впрочем, это позволяло мне сразу проверить одно достаточно важное обстоятельство. Я искусственно улыбнулся, что, кажется, напугало парня даже сильнее, чем моя злобная гримаса. Я заговорил:

– Во-первых: если хочешь спровадить человека, не тронь его тачку. Ребят, вроде меня, разбитая фара заставляет остаться подольше, а не поскорее уехать. Лучше будь навязчиво обходительным – люди решат, что ты хочешь что-то им продать и поспешат сделать ручкой. Это на будущее. Во-вторых: сейчас я тебя отпущу, и ты пойдешь к шерифу… в глаза мне смотри… к шерифу и не к кому другому, понял меня?..