Мила Дрим - Ветер пустыни

© Мила Дрим, 2019

ISBN 978-5-4496-6277-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Все герои вымышлены, все совпадения случайны, однако автор был бы рад, если бы подобная история любви существовала.

Восьмой век, Иберийский полуостров, северные земли

Жасмин с тревогой в груди окинула темное поле – оно, подсвеченное узкой лунной дорожкой, выглядело мрачным и пустым. Да, пустым. На этом поле, поросшем сорняками и цветами, вот уже несколько лет не всходила рожь и пшеница. Вот уже три года земли и живший на ней народ погрузились в скудное, жалкое существование – некогда богатый мир, раздираемый междоусобными войнами и отсутствием правителя, теперь разительно отличался от того, каким он был с десяток лет назад.

Жасмин ждала брата. Ее старший, единственный брат – Оллрик, которому этой зимой исполнилось двадцать два, ушел еще вчерашним утром вместе с отрядом своих людей – горсткой воинов, и так не вернулся. Девушка отошла от окна и легла на кровать. В нос тут же ударил запах сырости – в их доме было именно так, дрова были припасены на зиму – лес находился значительно дальше от них, чтобы бездумно тратить дерево. Теперь зима кончилась, и на ее место, не торопясь, пришла долгожданная весна. Жасмин обожала это время года – каждый раз она наполнялось надеждой и верой в лучшее, стоило ей только вдохнуть сладкий, одурманивающий весенний воздух. Брат называл младшую сестру мечтательницей и был прав – несмотря на горести, свалившиеся на их семью за эти годы: пожар в большом доме, унесший жизни родителей, частый голод, пришедший после того, как начались столкновения на юге и севере – Жасмин продолжала верить и ждать чудесных перемен.

Жасмин. Странное, непривычное имя для девушки из семьи вестготов. Но девушка знала историю своего имени – когда-то ее мать, жившая на юге Иберии, жила в доме с жасминовым садом. Затем, она покинула отчий дом и стала женой отца Жасмин. Свою новорожденную дочку женщина назвала в честь любимого цветка. А для Оллрика южная красавица стала заботливой мачехой. Они прожили в мире до того страшного дня – и тогда, четырнадцатилетняя Жасмин, и восемнадцатилетний Оллрик стали сиротами. К тому моменту империя вестготов окончательно потеряла свою власть – и пришло мрачное, смутное время. Все вдруг погрузилось в темноту – невозможно было понять, кому можно было доверять – вовсю процветали грабежи, убийства, насилие.

Казалось бы, в такие трудные времена духовенство должно было помочь народу и направить его на путь истинный. Но этого не случилось – религиозные деятели были слишком заняты устранением язычества и любого мракобесия. Огнем, отлучением от церкви наказывались вероотступники. Лишенный достойного правителя, без какой-либо поддержки, народ, предоставленный сам себе, пытался выжить любой ценой…

Жасмин прикрыла глаза. Странное, непонятное чувство, подкравшись к ней, сковало ее грудь, мешая полноценно дышать. По венам растеклось осознание – скоро все изменится. Говорят, именно так приходит предчувствие. Девушка не могла знать. Она испытала это ощущение впервые и, напуганная, зашептала молитву, выученную ей наизусть – именно ее мать читала ей перед сном. Знакомые слова и воспоминания о детстве потихоньку успокоили Жасмин, и она заснула.

Жасмин проснулась с первыми лучами солнца, разбуженная голосами, доносившимися снаружи. Стоило только бросить один взгляд из окна – и девушка поняла – брат вернулся. И не один. Жасмин торопливо ополоснула лицо прохладной водой и, натянув поверх нижнего платья верхнее одеяние из плотной, грубоватой ткани грязно-серого цвета, поспешила приветствовать Оллрика.

Дом, в котором они жили, был построен из дерева и не имел второго этажа. Однако, он был просторен, хоть и большинство комнат пустовало – в них не было какой-либо мебели, лишь окна и стены, которые становились особо холодными в зимние дни. Только в двух спальнях – сестры и брата, более-менее было уютно из-за наличия кроватей и старых, выцветших гобеленов, висевших на стенах, последние являлись больше защитой от ветров, нежели эстетическим украшением убранства.

– Сестрица! – улыбающееся лицо Оллрика – светловолосого молодого мужчины, обратилось к Жасмин, показавшейся на пороге дома. Они были похожи с братом, оба светловолосые, со светлой кожей лица и светлыми волосами. Казалось, ничего не передалось Жасмин от ее матери, однако, если хорошенько присмотреться, можно было заметить, что ресницы девушки и брови – значительно темнее, чем ее волосы, а лицо, смешавшее в себе разные крови, более чувственное и мягко – выразительное – в нем не было резких, жестких линий, присущих народу вестготов.

Помимо Оллрика на девушку обратили внимание его друзья и соратники – пятеро молодых мужчин не сводили с нее глаз, пока она шла здороваться с братом. Даже это грубоватое, изрядно поношенное платье не портило расцветающей красоты Жасмин. Оллрик тоже видел это – и красоту сестры, и взгляды друзей.

– Оллрик! – выдохнула Жасмин, обнимая его за плечи и окидывая тревожным взглядом. – Я думала, что с тобой что-то случилось.

– Эй, сестренка, – тот приобнял ее, – случилось, но в этот раз хорошее – сегодня на завтрак у нас будет вкусный, свежий хлеб, каша, которую ты сваришь, а на обед – мясо.

Молодое лицо Оллрика с рыжеватой бородкой выражало самодовольство.

– Каша, мясо… Откуда все это? – удивилась Жасмин, а желудок ее болезненно сжался в тугой узел, требуя вкусной и, самое главное, питательной еды.

Оллрик не ответил, лишь кивнул головой, и его друзья, соскочив с коней, потащили пару мешков внутрь дома. Девушка проследила за ними, хмурясь и размышляя, однако брат прервал ее мысли, говоря:

– Иди и готовь. Мы голодны и устали.

Жасмин ничего не оставалось, как вернуться в дом. Следом за ней зашел и Оллрик. Он, расположившись в комнате с друзьями, смеясь, начал вести с ними какую-то беседу. Девушка не стала даже обращать внимание на то, о чем говорили мужчины. Она торопилась приготовить завтрак. С благоговением она открыла мешок, обнаружив там несколько караваев хлеба из пшеницы! Какое роскошество! Жасмин понюхала хлеб, прикрывая глаза от удовольствия. Она и забыла, как вкусно может пахнуть хлеб…

На завтрак Жасмин сварила густую овсяную кашу – она выглядела крайне аппетитно, и девушка, наложив и себе порцию, принялась есть ее на кухне. Первая ложка почти горячей овсянки показалась особо вкусной. Жасмин долго держала ее во рту, наслаждаясь вкусом и тягучей консистенцией каши. Как давно она не ела овсянку на завтрак! Быть может, дела Оллрика пошли в гору, и теперь все начнет по-тихоньку налаживаться – будет и еда, и теплый дом, и мир. Господи, пусть будет именно так! О большем Жасмин и не мечтала. Мир, крыша над головой, еда – больше ей и не нужно было. Девушка не смела желать что-то большее в эти темные, жестокие времена.