Екатерина Баженова - Северянка

Под рукой Ярослава оказался лишь кинжал. Он уже вынимал его из ножен, как Дарина запротестовала:

– Ты что? Нельзя! От рода дочь отсечешь.

– И правда… Не подумал…

Ярослав огляделся: у входа в шалаш валялась половинка сломанной стрелы. Каленым наконечником он аккуратно перерезал нить, все еще соединяющую в одно целое жену и дочь, что обычно делают при рождении мальчиков.

К ночи вернулись Микула и Савка. Они передали слова Предславы. Поутру двинулись в селение. Ярослав сразу же, не заезжая в Лешеву Падь, повез жену к волхвам. Тройняшки осмотрели девочку, что-то восхищенно бормотали меж собой.

– Обучай дочь, но смотри – близко к огню не подпускай, пока ее защитник не объявится, – сказал Межимир, один из волхвов.

– Какой защитник? – не поняла Дарина. – Откуда ж ему взяться-то?

– С неба упадет, – ответил второй брат.

– От чего защищать мою девочку? – фыркнула Дарина.

– Видишь ли, для тебя огонь – дар, а вот для твоей девочки он проклятие. И чтобы положить этому конец, ей нужен будет учитель и защитник, который всегда будет рядом с ней.

Дарина попыталась возразить, но Предслава прервала ее взмахом руки:

– Настанет время, когда дар женщин вашего рода погубит самую сильную из вас. Каждые сто лет в вашей семье рождается девочка, которая намного сильнее своих предшественниц в несколько раз. И чудовище, обреченное служить вашей воле, тоже становится сильнее, начинает сопротивляться вашей воле. Ведь доля крови той, что его заточила, с каждым поколением разбавляется, а значит у него появляется возможность вырваться на свободу. И тогда конец всему живому на земле. Если хочешь дочери добра, делай что говорят.

– И как я узнаю того, кто поможет?

– Он не человек, и прекрасен как бог. Но не забывай: им нельзя быть вместе– любовь их обоих погубит раньше, чем они снимут проклятие.

– Первая защита для девочки – это, прежде всего имя, – произнес Добрита.

– И какое? Вы уже и имя выбрали? Дочь моя, значит я и… – возмущалась Дарина.

– В варяжском наречии есть имя, означающее защиту богов: Рогнеда, – предложил Межимир. Верещаний молодой матери никто не слушал и посматривали на княжну как на капризного ребенка.

– «Хранимая богами», – тихо сказал Добрита. – Пусть ее оберегают высшие силы. И мы, в свою очередь, сделаем все, что сможем.

Ярослав все это время ждал на улице, он побаивался тройняшек-волхвов, хотя Дарина бывало помогала им своим даром.

– Слава Перуну, я уж думал ты там жить останешься, – заворчал князь. Но заметив расстроенный вид жены, забеспокоился. – Что они тебе наговорили?

– Все хорошо. Они уже дали имя малышке. Идем домой, я устала. – Дарина не хотела что-либо рассказывать мужу. Он все равно не поймет. Зачем его мучить?

Шло время, Рагнеда подрастала. Имя как-то само перешло из варяжского на местный лад. Рогнеда звучало слишком вычурно.

Что тут сказать, Рагнеда росла настоящим сорванцом, в куклы не любила играть, нарядные сарафаны, что шили мать и бабушка, быстро рвала и пачкала, бегая с мальчуганами. Домашние заботы ее тоже мало волновали. Ей любо было с мальчишками носиться, драться с ними на палках, ходить с отцом на охоту (Ярослав брал ее с собой на зайцев, белок – для дичи покрупнее девочка была еще мала), рыбачить с братьями.

– Первую добычу оставляем Лешему, – объяснял девочке отец. – Лес нас кормит, а его хозяина надо уважить, не то он обидится.

Обычно с трех лет девочек учили рукоделию, готовить себе приданное, что было для маленькой княжны хуже наказания. Она сразу же сломала иголку, как только ей дали ее в руки. Заставить ее вышивать было невозможно – она так сильно стягивала ткань, что та рвалась и расползалась. Пяльцев тоже дольше, чем на один раз, не хватало. Женщины качали головой, возмущались что непутевая растет, и разводили руками.

Дарина часто жаловалась мужу на то, что он ее разбаловал:

– Прямо сладу с ней нет никакого! У всех дочери как дочери, но почему наша такая? С рождения с ней все не так пошло.

– Да это здесь при чем? – не понимал Ярослав. – Вырастет, поймет. Она еще мала для домоводства, пусть пока играет с мальчишками. Ей с ними интереснее, чем в куклы.

Ярослав очень любил свою хулиганку – единственная дочь, да еще и младшенькая. Его забавляло ее упорство. По настоянию жены он старался быть с любимицей построже, но она как посмотрит на него своими большими, как у мамы, глазами небесного цвета, похлопает длиннющими ресницами, и он делал все, что этот маленький сорванец пожелает.

Рагнеда тоже обожала отца, проводила с ним и братьями больше времени, чем с Дариной. Девочка любила бывать у деда в мастерской. Радим уже несколько лет как отошел от правления, передав трон зятю. Ярослав все же часто советовался с тестем, очень ценил его мнение. Старый князь занялся поделками: вырезал по дереву, делал из глины различные свистульки ребятне на радость. Бывало, целыми днями не смолкали звуки музыки, производимой поделками старика. Была у Рагнеды любимая дудочка, которую дед вырезал специально для нее. Часто девочка дудела в нее, когда ходила в лес или наблюдала за тренировочными боями лешачей, среди которых воинами были и женщины. Рагнеда мечтала, что когда вырастет, тоже будет побивать врагов.

Радим не только радовал детей своими дудочками да свистульками, но и учил их разным премудростям. Часто в его мастерской собиралась детвора, делали вместе игрушки, другие поделки. А Енея пекла для них и пироги, и плюшки. Но более всего ребятня любила ее пшеничный хлеб. Каравай еще не успевал остыть, как тут же исчезал со стола, вместе с прохладным молоком, на котором сверху собирались сладкие сливки, а если все это дело в прикуску с медом, что бортники добывали в лесу, вообще объедение! Рагнеде нравилось, когда в мастерской смешивались запахи дерева, глины и свежеиспеченного хлеба. Казалось, нет ничего лучше вот так сидеть с друзьями, жевать краюху и запивать жирненьким молочком, вытирая сливочные усы рукавом.

Перед сном Дарина всегда рассказывала детям сказки. Особенно Рагнеда любила сказ о Зоре Утренней:

– Даждьбог – Солнце – очень похож на красивого молодого князя с серебряной бородой и золотыми усами. День проходит – а он старится (к вечеру совсем старик), но каждое утро снова омолаживается. Даждьбог летает по небу в отделанной алмазами золотой колеснице, которую тянут дюжина огнедышащих белых лошадей с золотыми гривами. Жена его – Месяц. Красивая молодая девица появляется в начале лета, стареет с каждым днем и оставляет Даждьбога зимой.

Ему прислуживают четыре девы небывалой красоты. Зоря Утренняя открывает дворцовые ворота утром. Зоря Вечерняя закрывает их вечером. Вечерняя Звезда и Звезда Денница, стерегут чудных лошадей Даждьбога.