Эдмон Лепеллетье - Тайна Наполеона

Таким строем Наполеон восстанавливал феодальный характер общественной иерархии, и в котел старинной Франции полными пригоршнями бросал революционный элемент.

Именно поэтому-то, решив восстановить уничтоженные титулы и создать новых герцогов и графов империи, он остановил выбор прежде всего на Лефевре. Легендарная храбрость, военные заслуги, неподкупная порядочность Лефевра – все оправдывало такое отличие, предлогом для которого было взятие Данцига, особенно в такое время, когда даже самые блестящие генералы вроде Массены были отпетыми жуликами. Но на самом деле, возводя Лефевра в сан первого герцога империи, Наполеон старался поразить этим актом армию и дать ей понять, каким образом образуется новая знать. Именно потому, что Лефевр был сыном крестьянина, что Наполеон знавал его еще сержантом гвардии, он и возвел его в такой высокий сан, делая его прототипом слуги, облагораживаемого верной службой.

Новый герцог, который вместе со шпагой и короной получил еще и денежную награду в сто тысяч ливров, разумеется, стал предметом всеобщей зависти. Но кроме того, это событие значительно увеличило геройство товарищей Лефевра по оружию; каждый из них втайне думал, что и ему тоже удастся добиться такого же отличия, какое выпало на долю этого бывшего сержанта, затем – добровольца 92-го полка и младшего офицера армии Самбр-э-Мёз.

Растроганный объятием императора, слегка стесненный короной, которая плохо держалась на голове, и не зная, куда девать герцогскую шпагу, Лефевр, теперь герцог, сказал поздравлявшему его Дюрану:

– Мне-то самому ровным счетом наплевать на всю эту мишуру, но вот кто будет здорово доволен, так это жена! Екатерина – герцогиня! Можешь себе представить это, Дюрок?! – Лефевр рассмеялся от чистого сердца. Вдруг он заметил в свите Ланна молодого офицера, принадлежавшего к старинному аристократическому роду и смотревшего на него с насмешливой улыбкой. Лефевр напрямик отправился к нему и обрушился на него со следующими словами: – Вы смеетесь надо мной потому, что я имею титул, которым обязан самому себе. Смейтесь, фатишка, смейтесь! Говорите с гордостью о своих предках! У каждого из нас имеется своя гордость: вы – потомок, а я – предок! – И, повернувшись спиной к смущенному аристократу, Лефевр сказал Дюроку: – Дорогой маршал, когда же император даст сигнал садиться за стол?

– Вы голодны, Лефевр?

– Нет, но чем скорее император отобедает, тем скорее мы освободимся, а я чувствую бешеное желание поскорее расцеловать и поздравить ее светлость герцогиню Данцигскую!