Александр Чигаев - Ида

Напарник, как звал его Жора Лом быстро вышел из строя после первой же рюмки. Малый, голодный и тощий, сколько ему надо. Так что выставленную бутылку Жора допивал самостоятельно. Глотнул слегка из горлышка и водка окончилась. Обычно Жора ни когда не ходил по Михайловской улице. Он спускался сразу вниз и выходил на свою Балковскую, а тут Напарника нужно отнести домой, благо все в Одессе рядом. Он быстро отнес Напарника домой и тут вопрос стал ребром, чего делать дальше. Пол-литровая бутылка водки для Жоры была, что для слона дробинка. Хорошо бы слегка добавить и с чистой совестью пойти к себе домой. К тому времени его старушка мать уже почила и Жора жил совершенно один. Так ноги сами принесли его в винный подвальчик, что на Михайловской улице. Не пришлось в этот день Жоре испробовать ни крепленного, ни сухого вина, а все тому виной Галатея. Перед входом в подвальчик Жора поднял голову и увидел ту, о которой мечтал всю свою жизнь во сне и наяву. Галатея была прекрасной.

12. Галатея.

Галатея, в простонародье Галка, как я уже писал, была младшей дочерью Сицилии. Циля не желала передавать свою наследственную профессию младшей дочери. Достаточно было того, что профессиональный секрет портовой проститутки высшего класса, (как сегодня бы сказали VIP-класса), она передала старшей дочери. Галатею она хотела выдать замуж, ну если не за князя, то уж за серьёзного одесского купца, тут даже к гадалки ходить не надо. Все планы спутала Советская власть и непонятная болезнь дочери. С Советской властью все понятно, а вот с болезнью, все случилось именно так. Галатеи были наняты учителя, и к пятнадцати годам она умела варить варенье из райских яблок, прекрасно разбиралась в географии, музицировала на фортепиано, подпевая себе ангельским голоском. Как утверждали учителя Галатеи, всему этому учили в институте благородных девиц в самом Санкт-Петербурге. И это было полнейшей правдой, скажем так, почти правдой. К Циле, по старой памяти, что бы насладиться её любовью, заехал одесский цыганский барон, прихватив с собой оболтуса сына. Пока Циля обслуживала барона, Галатея музицировала на пианино, развлекая недоросля. Ясное дело, пять минут и барон улетел в небеса, а пианино затихло. Других клиентов, естественно, не было, и Циля решила проведать дочку, тишина в соседней комнате её сильно обеспокоила, пока барон настроится, если сможет, конечно, на второй заход. То, что она увидела в комнате, ни как не походило на знаменитую картину Ильи Репина «Приплыли». Галка, простите, Галатея стояла у окна, упираясь руками в подоконник с задранным подолом платья. Трусов, естественно, уже не было видно, зато была видна очаровательная розовая попка со всеми полагающимися причиндалами к женскому организму. Цыганенок стоял со спущенными штанами, в руках держал свою огромную «морковку», ничуть не меньше, чем у его папаши, хотя отпрыску цыганского барона и не было ещё двенадцати лет. Другой позы, будем предполагать, он не знал, так как роскошная тахта была рядом. Цыганские дети взрослеют рано, как конь лошади делает жеребят, они узнают сызмальства.

Вот что значит профессионал в своем деле. Ублажи Циля барона на минуту позже, Галатея лишилась бы девственности и все мечтания мамаши о князе или купце пошли бы прахом, пролетарская революция, о которой твердили Большевики, еще не свершилась. А так все окончилось сильнейшим подзатыльником и пинком в зад цыганенку и его папаше барону, который успел-таки рассчитаться с Цилей до акта любви и поркой ремнем по той самой розовой попке Галатеи. Как говорят в Одессе, Галатея отделалась легким испугом. Через день к Галке была приставлена старушка по кличке Моня Держиморда, которая до ухода на покой сорок лет проработала в знаменитом казино не менее знаменитого ювелира Израиля Мильграмма. Галатея заскучала. Целыми днями теперь она стояла в той позе, в которой ее застала мать с цыганенком, лицом к окну, только теперь она не руками, а локтями упиралась в подоконник. Талия её стала резко толстеть, попка оставалась розовой, но увеличилась до размеров полкового барабана, а стройные ножки стали похожи на две ночные тумбочки в дешёвой гостинице. Циле бы сразу послать за доктором Гойхманом, но она дождалась, когда доктор Гойхман пришел сам, а делал он это регулярно, не реже одного раза в месяц, хотя, в былое время он навещал Цилю не менее трех раз в неделю. Доктор Гойхман осмотрел Галатею от макушки до пят. Ему было разрешено осматривать и там, куда не пустили «морковку» цыганенка и в другие прочие интимные места. Доктор Гойхман пользовался безоговорочным доверием Сицилии. Через час углубленного осмотра доктор Гойхман вынес вердикт.

– Что сказать тебе дорогая Сицилия.

Только в ответственные моменты доктор называл Цилю Сицилия. Это был, как раз, тот самый случай.

– В наше время наука двигается очень быстро вперед. Появился такой раздел медицины, как эндокринология. Говорят, есть такие женские половые гормоны, так вот, у Галатеи их слишком много. Девственность ты Галатеи сохранила, и он многозначительно покосил глаза на пах Галатеи, при этом причмокнув губами, но эти самые гормоны женские привели к тому, что и случилось с Галатеей. Тут Циля перебила доктора вопросом.

– Так что, если я приведу этого бродягу цыганенка к себе в дом, то моя доченька похудеет. Черт с ней этой девственностью, за те деньги, которая я собрала упорным трудом, я все одно выдам её замуж за князя, а вы мне дадите справку, что Галатея неудачно перепрыгнула через забор. Что я не могу рассказать эту басню, которую рассказала дочка полицмейстера, которую имела пол Одессы и при том совершенно бесплатно, после первой брачной ночи этому старому болвану своему мужу французскому графу Соркази. Хотя, он такой же граф, как я девственница. Чем мы хуже?

Как обычно, доктор Гойхман задумался. Эта профессиональная привычка работала всегда, хотя он прекрасно знал, тут гонорара не будет.

– Милая Сицилия, боюсь, что цыганенок и даже биндюжник Кузьмич, о мужском достоинстве которого в Одессе ходят легенды, тут не поможет. Я Галатеи пропишу диету и Куяльницкие грязевые ванны. Жена начальника одесской тюрьмы господина Троцкого после Куяльника похудела аж на десять кило. Раньше она весила сто пятьдесят килограммов, теперь сто сорок, это-то при росте в метр шестьдесят. Будем уповать на Бога, медицина, пока тут бессильна.

В этот день доктор Гойхман не получил от Цили ни гонорара, как он и предполагал, ни любви. Циля не умела плохо работать, она была трудоголиком по жизни. И если ублажить клиента, то на все сто пятьдесят процентов, иначе она не Сицилия. Ну а на счет гонорара, так доктор ни чего и не сделал, такую ерунду она могла выслушать и от деда Бурмаки и при этом, он бы и не глядел на интимные места Галатеи.