Таня Станчиц - Лето ещё не кончилось… Стихи и автобиографические очерки

Я одинок. Я одинок.
Я просто – брошенный щенок.
Под лопухом свернусь в комок —
из шерсти и из слёз клубок…

Я никого не обижал.
Я никому не помешал…
И всё-таки – ненужным стал!
Я так устал. Я так устал.

Мне было сладко и легко…
Я пил парное молоко!
…Теперь всё это далеко,
как золотое об-ла-ко…

Что остаётся мне? Скулить…
Взойдёт луна – я буду выть…
И постараюсь не забыть —
что значит верить и любить.

Мадошенька! В дни радости моей
ты прыгала козлёнком, и, играя,
подбрасывала ветви сосен в небо…

Бывало, ты подкрадывалась тихо —
как самый осторожный из индейцев —
к серо-зелёной голубиной стае
и вдруг, чуть боком и упругим скоком,
бросалась к ней, распугивая лаем…

Ты никогда не обижала слабых —
котят и бабочек, болонок и птенцов…
Лишь только два врага: моль и оса,
да из людей, пожалуй, алкоголик…

Мадошенька, а как купалась ты —
плыла, смешно вытягивая шею,
держа во рту, как сигарету, палку…
Всегда мордаха милая твоя
была облеплена песком, травой иль снегом,
или обрызгана озёрною водой…

Ну а когда мне было плохо так,
что все друзья в молчанье разбредались
(кому приятно видеть боль? И так
своей хватает…) – только ты одна
меня встречала радостно и нежно,
брала меня зубами за запястье —

так осторожно… Мы на пол садились,
и я тебя за шею обнимала…
А ты тогда без всякого запрета
лизала щёки мокрые мои,
и слизывала с солью грусть и горечь…

Теперь она вернулась, и стократ
сильнее стала… Больно!!! – а не грустно…
О, милая моя, прости меня!
…Но в комнате
так тихо
и так пусто

Когда нахлынет вдруг беда,
когда настанет полоса
болезней, горя и разлуки;
Когда все дружеские руки,
подруг весёлые глаза

тебя покинут, то тогда
ты вспомнишь о забытом друге —
твой пёс, заброшенный судьбе
в пирах, заботах и гульбе —
с тобой один остался в круге!

Не может он помочь, о да! —
в твоей стобедной круговерти…
Лишь пару раз хвостом махнёт,
и твою личность облизнёт,
лишь пару раз спасёт от смерти.

Синяя ночь стоит,
И, желтовато-бледна,
В небе, качаясь, висит,
пряником круглым луна.

Много и зим, и лет
Тёплые окна квартир
Свой золотистый свет
льют на весь Божий мир.

Но голубое окно
Манит меня и зовёт…
Светом своим одарит,
Холодом диким убьёт.

(Мне б эту) жизнь – из огня!
(Вдруг) – равнодушье придёт?
Кто-то другой за меня
Яблочный встретит восход…

Кто-то другой, за меня,
(Сделает светлую) новь!

Боже!.. Другой… За меня…
Обнимет… мою… любовь…

Не знаю я – зачем иду,
Иду я к вам на Землю…
Не знаю я, в каком году
упал я из Вселенной…

Там небеса, и звёзд леса,
И тишина такая,
Что люди никогда, ничто,
И ни о чём не знают.

А на Земле поют моря,
И волны рвутся к звёздам.
Не вспоминай, не думай зря —
Жить многим слишком поздно.

Там лгут врачи, и кровь стучит,
И рвётся крик из глотки!
Наркоз красив: плывём. Залив
Качает наши лодки.

И боль кричит, но жизнь молчит.
Нам всё равно, мы слепы.
Дай Бог, чтобы никто из вас
На нашем месте не был.

Я теперь и во сне не летаю, а падаю
В жуткую, красную пропасть без дна…
Я люблю её… Нет, не люблю… Я не знаю…

Но жизнь у меня только одна.
Но жизнь у меня только одна!

С неповторимостью каждого мига…
С незавершённостью каждой мечты…
С незаменимостью каждой книги…

Только одна у меня ты.
Только одна у меня ты!

бред на белом столе
задыхаюсь
предчувствие смерти
не на небе ещё на земле
живая
верьте верьте верьте

взгляд последний дикий
рука загорелая пальцы
ну что ж вы не видите
отрываются падают

отрываются струны задевая
гитары
страшно мучаюсь
о боль какая
муки музыки

вот и всё
спасибо хирург
по коридору так
на руках у медбрата
нежность сила тепло
его рук
ничего не понятно

чем я только живу
эти шестнадцать лет
во что верю
и что зову

БРЕД НА БЕЛОМ СТОЛЕ

не хочу быть скотом
отталкиваюсь от этого
руками и ногами
не знаю чем не хочу
сердцем умом
заклинаю жизнь
прошу всеми богами

не делай меня скотом

я люблю Блока
я люблю Достоевского
я люблю Лондона Шекспира Баха
и ещё кое-кого из современников
и это очень странно однако

это наверно безнравственно
любить стольких и сразу
но по крайней мере не подло
и никому не мешает

хорошие люди
бывает
умны благородны добры
а каждый из-за другого
погибает
муть сон стон бред

бывает

Мы ночью не лежим, мы бродим, как олени…
И ни к чему слова, что я тебя люблю.
Чуть-чуть, всего на миг, сомкнулись наши тени…
Дыхание твоё я как святыню пью!

Нас жжёт дыханье сосен, прикосновенье ёлок,
и щемит сердце мне, и замираю я:
ты в травах, ты в цветах… И силуэт твой тонок…
Страна души моей – ПЛАТОНИЯ.

Люблю твои глаза, люблю твои веснушки,
и чистоту души, и пыльность старых кед…
И цыпки на руках, и облик простодушный,
и дребезжащий твой велосипед.

Серебряной иглой – как ток прошёл сквозь тело,
когда моей щеки коснулся робко… Он…
Я вздрогнула… И промелькнуть успело:
Вчера – ПЛАТОН… Сегодня – СОЛОМОН…