Павел Шахматов - На перепутье дорог. Повесть

Арест мужа сильно повлиял на Галину, еще совсем недавно это была жизнерадостная, веселая женщина сейчас же ее как будь то – бы подменили, она стала замкнутой, исчезла с лица светлая улыбка, погас огонек в ее лучистых темно-голубых глазах, редко стала общаться с людьми, даже с родственниками своего мужа. Радовало лишь одно, ее дети росли здоровенькими, а старшим сыном Степаном она и не нарадуется, высокий, крепкого телосложения, работящий, заботливый парень, к тому же лицом и характером был вылитый отец.

Через год, после ареста Дениса, семья покинула свою деревню, перебравшись ближе к городу, где жили родители Галины, куда они переехали вскоре после того, как Галина вышла замуж. Для Тихона Ивановича и Веры Петровны быть ближе к докторам стало крайней необходимостью, постоянное недомогание требовало лечения.

Жить стало значительно легче, но не прожили они и четыре года на новом месте, как внезапно умер отец Галины, Тихон Иванович и, опять остается Степан в доме за «старшего». Дед Степана был далеко не старый человек, но тяжелые раны, полученные во время Первой Мировой войны, давали о себе знать. Постоянные боли в груди с каждым годом только увеличивались, в итоге сердце не выдержало и на шестьдесят пятом году жизни его не стало. Только на два года пережила своего мужа Вера Петровна.

Деревня Николаевка, куда переехала семья Артемьевых, располагалась в весьма живописном месте вблизи небольшой реки, вдоль берегов которой бесконечной вереницей тянулись кусты тальника, черемухи и яблони. У самого берега теснился сплошной стеной густой, кудрявый кустарник, а на крутых поворотах над самой водой свисали длинные гибкие ветви ивы с узенькими листочками. По обе стороны реки тянулись сочные зеленые луга. Весь этот речной узор переходил в лесостепь с ее чудной северной флорой, вдали виднелись горы, ощетинившиеся молодыми березовыми и осиновыми деревьями.

Но, для Степана ни с чем нельзя было сравнить ту милую деревеньку – Покровку, где прошли его детские годы, он никогда не забудет утреннюю рыбалку, когда на речных перекатах, блестя на солнце яркими цветами выпрыгивала из воды небольшая рыбка-хариус, хватая крючок со специальной приманкой – мушкой. Сколько было радости, когда на удочку попадались большие караси, что водились в озере, находящимся сразу же за рекой, вокруг которого с одной стороны рос густой камыш, с другой трясина, да сплошные кочки.

Или, отойдя не более полкилометра вниз по течению реки, мгновенно окунаешься в волшебную красоту смешанного леса, в мир сплошных ягодных деревьев и кустарников. Здесь и спелая, крупная черемуха, тут же рядом ярко-красная дикая яблочка, брусника и сплошь покрытые ягодой кустики боярышника, чуть подальше смородина, а внизу из травы выглядывает уже созревшая земляника. Когда все это созревало, дружной гурьбой в лес устремлялись деревенские ребятишки и днями там пропадали. А сколько было восторга, когда в знойный полдень с берега веселой гурьбой бросались в холодные воды горной реки, визг, шум и крики детей разносились далеко по окрестности. Такое забыть невозможно.

В отношении жизненного уровня поселки Трехречья после 1949 года стали беднее, люди начали разъезжаться, кто куда. Вверх по течению реки Аргуни ближе к тайге, образовались новые поселенья. Главным занятием жителей этих новых мест, было скотоводство, цена на молочный продукт была высокой. В небольшом количестве сеяли пшеницу и овес для личного пользования. Старались накосить, как можно больше сена, которое шло в тайгу по хорошей цене, также покупали сено жители ближайших городов.

В начале пятидесятых на городских базарах и в торговых точках еще можно было купить все, что нужно. Китайцам-огородникам разрешалось продавать свободно свой продукт, к тому же на рынок часто поступали в большом количестве фрукты, овощи, консервы, разных сортов алкогольные напитки, главным образом из числа тех товаров, которые были забракованы Советским Союзом.

На пограничной станции Отпор проводилась инспекция всех поступающих грузов с южных провинций Китая, товар подлежал тщательному отбору и проверки на качество. Забракованную продукцию не было смысла везти обратно, её распределяли по ближайшим городам, станционным поселкам, деревням. Китай получал из СССР станки, паровозы, грузовые машины, сельскохозяйственное оборудование, трактора, расплачивался за все это продуктами сельского хозяйства. Необходимо отметить, большей частью техника, которая ввозилась в Китай была подержанной, в первую очередь это грузовые машины, паровозы ФД, на некоторых из них виднелись следы от снарядных осколков.

Первые две улицы деревни Николаевки, были расположены у склона пологой горы, которая имела в этом месте полукруглую форму, вдавленную во внутрь. Восточный склон горы прижимался к озеру, большей частью мелководному, особенно в засушливое время года, оставляя неширокий дорожный проезд. Западная часть горы близко подходила к самой реке, со стороны долины и до самого ее подножия росли густые кустики ерника, стелящегося, выносливого и неприхотливого можжевельника, багульника, тут же среди них краснели невысокие кустики шиповника. Берега озера были малодоступны, большей частью заросшие камышом, или заканчивались крутыми обрывами, водилось в нем два-три сорта рыб, главным образом караси.

В конце двадцатых, одними из первых поселенцев Николаевки были люди из пограничных поселков Трехречья, где с каждым годом становилось жить все опаснее и опаснее, были частые случаи, когда выкрадывали людей и они бесследно исчезали. Крайне сложной была обстановка в период советско-китайского конфликта (1929 год), когда жители ближайших к границе поселений были полностью разорены, а в некоторых поселках население было просто уничтожено карательными отрядами.

Население пограничных деревень бросали дома, погрузив на телеги все, что можно было взять с собой, поспешно покидали эту опасную зону. Кое-кто из них, еще до революции имели заимки на китайской стороне, где держали молодняк, не рабочих лошадей, отары овец. Поэтому, покинув свои родные станицы, оставив там все, что было нажито годами, они находились в гораздо лучшем положении, по сравнению с теми, кто бежал, прихватив с собой только то, что можно было унести.

Беженцы с Трехречья в Николаевке безболезненно адоптировались на новом месте, а благодаря природным условиям, в первую очередь великолепными пастбищными угодьями с травами, имеющие высокую питательную ценность, их достояние стало быстро увеличиваться. Малоимущие имели возможность у них подрабатывать, постепенно и они сами становились хозяевами.

Деревня находилась в той части Хулунбуирского хошуна, где административное управление районом пока еще полностью находилось в руках монголов. Многие монголы имели большое количество баран, скота, лошадей и в основном вели кочевой образ жизни. Они охотно давали русским в аренду рабочий скот за небольшую плату. Нередко случалось, когда в холодные и снежные зимы, не было заготовлено необходимое количество сена для подкормки молодняка, тогда монголы отдавали его на определенных условиях русским крестьянам на прокорм. Из числа выживших зимой телят, монголы получали обратно большую их часть, но иногда только половину, смотря какой договор, так в деревне появился монгольский скот. Коровы были не очень удойные, но молоко было жирным.