Артур Григорян - Первый Апокриф

– Давно уже. Шрам остался, и рука побаливает, когда поднимает, но он уже привык. Правая-то всё равно у него сильнее.

– Как его звали, кентурион?

– Пандерос.

– Да, да. Пандерос. А твоё имя… – слегка растягиваю окончание фразы, давая понять кентуриону, что требуется напомнить.

– Лонгинус 44 44 Корнелиус Лонгинус – Лонгин, согласно христианскому преданию, римский воин, центурион, пронзивший копьём бок распятого Иисуса Христа. . Корнелиус Лонгинус. А ты Йехошуа Бар-Йосэф 45 45 Йехошуа Бар-Йосэф (ивр.) – Иисус, сын Иосифа. Традиционная русская передача – Иисус Назаретянин; Йехошуа Ха-Ноцри – Иисус из Назарета. , – скорее утверждающе, чем вопросительно заканчивает он.

Как-то невесело звучит голос кентуриона. Если бы это не выглядело странно, можно было предположить, что даже где-то и виновато. А может, всё дело в странной акустике помещения.

– Йехошуа, я начальник стражи Преториума. В эти дни, пока ты будешь ждать исполнения приговора, мои легионеры будут охранять тебя. Мне жаль, что приходится отвечать на твоё благодеяние подобным образом. Поверь, меньше всего я бы хотел, чтобы ты находился тут.

– Забавное совпадение. Не поверишь, но мне ещё меньше хотелось бы находиться тут, – усмехаюсь я.

Интересно, что даже в такой ситуации ещё остаются силы шутить, хотя получается не очень-то весело. Чёрный юмор – не худшее убежище от ужаса действительности.

– Что я могу для тебя сделать? Не проси только того, что противоречило бы моему долгу солдата.

Смеётся он, что ли? Что мне может понадобиться? Какой бессмысленный вопрос для того, кто через несколько дней предстанет перед Господом. Что ещё может мне понадобиться, чего я не успел дополучить за три с половиной десятка лет земного бытия? То, что мне действительно нужно – это жизнь. Жизнь! Жизнь и свобода! Вон из этих серых стен, просторным саркофагом окруживших меня, прочь из этой безысходности и ужаса! Но именно этого он не может дать. А остальное… Да что мне с того?

Я молчу. Лонгинус также не нарушает тишины в ожидании ответа. Капель. Сырость. Мигающее пламя свечи. Наконец он встаёт с жалобно скрипнувшего столика и надевает шлем.

– Ты подумай, Йехошуа. Если что-нибудь надумаешь, постучи и попроси охранников позвать меня. Я их предупредил, чтобы дали мне знать незамедлительно. Всё, что в моих силах, сделаю.

Кентурион ушёл. За дверью стихают тяжёлые шаги и вновь гнетущая тишина, отмериваемая эхом расплющенных о камень полновесных капель, повисает в каморке. Этот мерный звук, похоже, окрасит все мои последние дни, став аккомпанементом мыслям и чувствам до самой смерти.

Смерть… Что это такое – смерть? Как было спокойно рассуждать об этом где-нибудь вдали отсюда, в окружении учеников и слушателей; и как страшно сейчас, когда она почти осязаема. Она живёт со мной в этой пустой комнате – незримо присутствует, как бесплотный дух, ждёт лишь несколько отмеренных по каплям дней и затем материализуется, заполнив собой всё пространство вовне и внутри меня. Не будет ни этого мира, ни комнаты, ни Преториума, ни Йерушалаима 46 46 Йерушалаим (ивр.) – Иерусалим. , ни Эрец-Йехуда 47 47 Эрец-Йехуда (ивр. Земля Иехуды) – обширная историческая область Эрец-Исраэль к югу от Самарии. В качестве надела этого колена простиралась от Мёртвого до Средиземного моря и включала Иудейскую пустыню, Иудейские горы, Шфелу (Шфелат-Иехуда, то есть Иудейская низменность), значительную часть гор и низменности Негева. – ничего уже не будет реальностью, а будет только она – необъятная, непостижимая.

Как я шагну туда, за эту грань? Грань? Шаг? Не надо упрощать, Йехошуа. Будет больно, очень больно. И очень долго. Хотя, может, повезёт, и я впаду в забытьё. Каково оно – быть распятым, что ощущаешь на кресте? Вспоминаю свои детские страхи – приватный свой кошмар, преследующий меня с тех пор, как впервые увидел казнённых канаим 48 48 Канаим (ивр.), зелоты (греч.) – буквально «ревнители» – общее название радикальных течений в освободительном движении последнего столетия эпохи Второго храма, вылившемся в восстание 66—73 гг. н. Главным центром движения зелотов была Галилея, а затем также и Иерусалим. Наиболее крайнее течение галилейских зелотов, которых их противники назвали сикариями (от латинского sicarii – «убийцы») за террористические методы борьбы, отличалось преданностью дому Иехуды Гавлонита. , и содрогаюсь. Вот оно! Вот что будет со мной. Бесформенная масса нагой и окровавленной плоти, иссыхающая под палящим йерушалаимским солнцем.

И что потом? Что ждёт меня за этим порогом, который всё ближе? Может, там будет ожидать чистое, пустое небо, и душа моя воспарит над бездной, свободная и счастливая, освободившись от бренной плоти, которая сгниёт в земной юдоли?! Может, меня будет ждать свет, море света, захватывающая дух чистота и свежесть, заполняющая грудь?! Какую грудь? Я же освобожусь от этого тела, не увижу его больше; ни я ему не буду принадлежать, ни оно мне.

С интересом смотрю на свои руки, будто увидев их впервые и готовясь расстаться с ними сию же минуту. Это же я! Это тоже часть меня – такая же неотъемлемая, как и душа! Буду ли свободен и счастлив, лишившись этого тела, этих рук? Сколько раз дух мой был счастлив за то, что могли сотворить руки, сколько раз меня распирала радость, что Бог даровал им талант лечить людей! А глаза? Ведь они позволяют смотреть на этот прекрасный мир. Я зажмурился и вновь открыл их, но вместо затхлых стен каморки перед затуманенным взором зазеленели берега Йардена 49 49 Йарден (Иордан) – главная река Эрец-Исраэль, отделяющая её западные области от Заиорданья. Иордан считается одной из самых священных рек в мире. Берёт начало у подножия горы Хермон, протекает через озеро Кинерет, впадает в Мёртвое море. , Ям-Кинерет 50 50 Ям-Кинерет (ивр.) – в русской традиции Галилейское море, Генисаретское озеро, Тивериадское озеро – самый крупный в Израиле и самый низкий на Земле пресноводный проточный водоём. Согласно евангельским сказаниям, окрестности Кинерета были главным местом деятельности Иисуса. на утренней заре и Мидбар-Йехуда 51 51 Мидбар-Йехуда (Иудейская пустыня) – пустыня на Ближнем Востоке, располагающаяся на территории Израиля, на западном побережье Мёртвого моря. С древнейших времён это место служило убежищем для отшельников и повстанцев. с причудливыми желтоватыми скалами, теряющимися вдали. И этой красоты я буду лишён! Мир, с такой любовью сотворенный Ашемом 52 52 Ашем (ивр.) – Творец. , будет навсегда мне недоступен! Разве может это быть во благо, принесёт ли освобождение?

Я вновь зажмурился. Темнота и пустота. А вдруг там тоже будет темнота, и во сто раз чернее? Не море света, но бездна темноты, непроглядного мрака – безбрежного, безнадёжного, а дух мой неупокоенный будет тщетно искать выхода из этого мира? Кап, кап… Господи, опять он – этот холодный звук!