Валерий Поволяев - Зорге. Под знаком сакуры

Отт рассмеялся, потом оборвал смех, поглядел на Зорге строго.

– Мне как-то попалась на глаза книга, где красочно расписаны казни, которые древние японцы устраивали над иностранцами. Изобретательность у хозяев островов необыкновенная – мороз по коже бежит.

– Доктор Отт, Хельме наверняка наши речи неинтересны…

– Как сказать, – неопределенно отозвалась Хельма.

– А монголы каким боком сюда залезли? – спросил Отт.

– Внук Чингисхана решил завоевать Японию и чуть было это не сделал.

– Ка-ак? – удивился Отт. – Монголы?

– На вопрос «как?» ответ один – с помощью флота, естественно. Монголы решили подогнать сюда десять тысяч кораблей и поставить их поперек моря, перегородить его. С корабля на корабль перебросить мостки и пустить по ним конницу…

– Очень остроумный план.

– Я тоже так считаю.

– Но на японскую землю монголы так и не проникли, говорят, налетел тайфун и раскидал корабли, а вот способ приготовления мяса проник. Назвали его японцы сукияки. Никогда не пробовали сукияки, герр подполковник?

– Если честно, не знаю. Может быть и пробовал.

Зорге улыбнулся вежливо. Все дело в том, что каждый посетитель ресторана готовит себе сукияки сам, поэтому подполковник не мог не запомнить сковороду, стоящую на шипящей горелке примуса, раскаленное масло, издающее ароматный дух, и нежные тонкие ломтики говядины, мгновенно превращающиеся во вкусную еду.

Располагался облюбованный Рихардом ресторан в небольшом деревянном доме, сработанном под старинную пагоду с резными столбами, окрашенными в малиновый цвет, и таким же резным прямоугольным верхом. Столик уже был приготовлен, гостей встретил сам распорядитель ресторана. Лично. Одет распорядитель был в дорогой черный костюм, по бортам окаймленный блестяще-черной шелковой лентой, белоснежная рубашка была накрахмалена до хруста, под подбородком красовалась бордовая, в горошек, бабочка – модный галстук рестораторов Европы и прежде всего – Парижа – в прежние, естественно, времена. Теперь галстук перекочевал и в Азию, сюда.

На столе, за который их усадил распорядитель, уже тихо потрескивали рыжим пламенем три керосинки. На них стояли небольшие сковородки. Что очень удивило Отта, сковородки были отлиты из плотного темного стекла.

– А почему сковородки стеклянные? – спросил он у подошедшего официанта.

– На них никогда ничего не подгорает, – пояснил тот, – ни мясо, ни рыба. – Добавил: – Сковородки были специально заказаны во Франции.

– М-м-м! – понимающе склонил голову набок Отт.

– Для начала давайте выпьем за знакомство, а потом будем готовить сукияки, – предложил Зорге.

Подполковник одобрительно хмыкнул.

Пили саке из небольших фарфоровых чашечек, разрисованных цветными драконами. Отт высадил чашечку одним глотком – просто вдохнул напиток в себя, а выдыхать не стал. Подергал уголком твердого рта:

– Теплая, зараза.

– Саке всегда подают теплым, – доброжелательным тоном пояснил Зорге, – так положено. Традиция.

– Немецкий шнапс или русская водка вкуснее, – сказал Отт, – особенно, если пить со льдом.

– Что да, то да. – Зорге придвинул к себе керосинку, поправил сковородку и, ловко подцепив палочками тонкий ломтик мяса, опустил его на толстое стеклянное дно сковородки, в раскаленное масло.

Через несколько мгновений ломтик мяса был готов, Зорге посолил, поперчил его и отправил в рот. Отт внимательным взглядом проследил за ним:

– Ну как?

– Превосходно. Лучше не бывает, господин Отт. – Зорге подхватил палочками еще один ломтик мяса, проделал прежнюю операцию. – А главное, ни в одном походе никакой заразы с такой едой не подхватишь. Монголы знали, что делали.

– Предлагаю выпить еще, – сказал Отт, покосился на пузатую фарфоровую бутылку саке, – только, может, нам выпить водки? Сколько градусов в саке?

– Не более тридцати.

– А в водке сорок, либо даже сорок пять.

Подполковник вел себя так, будто жены его вообще не существовало – не замечал ее, Хельма все время молчала, – и решения принимал сам, и просьбы исходили от него одного. «Наверное, в среде немецких военных так заведено», – предположил про себя Зорге. Он оторвался от сковородки, встретился глазами с официантом, стоявшим неподалеку, кивнул, подзывая, – тот, проворный, вышколенный, немедленно устремился к столику.

– У вас есть немецкий шнапс?

В глазах официанта промелькнула тень, словно бы он чего-то испугался, склонив виновато голову, он произнес тихо:

– Нет, к сожалению.

– А русская водка?

Официант горделиво поднял коротко остриженную, с ровным набриолиненным пробором голову:

– Русская водка есть.

– Бутылку на стол! – скомандовал Зорге, повернулся к супруге подполковника: – А вам, Хельма, я предлагаю отведать вина из розовых лепестков либо из плодов молодой черешни…

– Розовых лепестков? – Хельма оживилась. – Забавно.

– Вино совершенно необычное по вкусу. Но «молодая черешня» лучше.

Фрау Отт встрепенулась, на ожившем лице ее заиграла улыбка. В следующий миг она неожиданно рубанула рукой воздух: гулять так гулять.

– Давайте черешневое! – воскликнула она.

– Бутылку черешневого вина на стол! – эхом подхватил Зорге. – И соответственную посуду к вину. – Щелкнул пальцами. – А к водке не забудьте лед.

– Повинуюсь, господин. – Официант послушно наклонил голову.

Подполковник Отт тем временем взял в руки палочки, осторожно повертел их в пальцах и положил на стол.

– Сколько я ни пробовал брать еду этими зубочистками – ничего у меня не получается. Ни разу не взял…

– Ничего страшного. Сейчас мы потребуем вилку и нож, это добро в ресторане тоже имеется.

В зале было тихо, только где-то недалеко, как-то задавленно, глухо, словно бы из-под земли, доносились звуки барабана, создававшие ощущение покоя, отбивавшие ритм, которому должно было следовать сердце, Зорге прислушался к этому звуку и у него дрогнули кончики губ: звуки всякого барабана напоминают ему только об одном – о задымленном, исполосованном выстрелами прошлом, о солдатах, оставшихся лежать во Фландрии, эти ребята никогда не постареют, память их навсегда запечатлела молодыми, о дивной земле, где Рихарду было больно.

– А это удобно – есть вилкой и ножом, когда все вокруг едят палочками?

– Вполне удобно.

Когда официант разлил по стопкам холодную водку, Отт сказал:

– Я предлагаю, Рихард, перейти на «ты» и обращаться друг к другу по именам.

– За это и выпьем, Эйген, – проговорил Зорге согласно, – а следующий наш тост – за Хельму… Что бы мы делали без женщин?

Отт прогукал что-то себе под нос, будто голубь, и махом отправил водку в себя. Пил он, как большинство военных, без всякого смакования, без промедления отправлял любой напиток, даже самый дорогой, в желудок: хлоп – и нету! Только дразнящие остатки, пары винные, в воздухе болтаются. Отт подцепил вилкой ломтик сырого мяса, придержал его ножом и отправил на грозно шкворчавшую сковородку. Через несколько мгновений выдернул, посыпал солью, перцем и отправил в рот.