Валерий Лобков - Воительница Ольга. Книга вторая

Десятый – доказывал, что пагубное пристрастие к ерофеичу, не всегда пагубно. Он, без вреда для своего здоровья, спокойно продолжал спать, уткнувшись лицом в миску с солеными огурцами. Появившимся хозяину и хозяйке с сыновьями, стоя вверху лестницы, воительница будничным голосом посоветовала:

– Оружие у них заберите и ко мне в комнату. Завтра, поутру, рассмотрим и разделим. (По существующим законам, все оружие побежденных, является законной добычей победителя).

Этих крепенько связать – и в чулан! До утра – оклемаются. Пьяного отнесите на свежий воздух. Пока не встану, дежурите у чулана по – очереди. – Зевнула, прикрыв дланью рот, развернулась и ушла спать. Дверь в свою горенку – запирать не стала.

– Четыре дня тому почти будет. Где – то ближе к обеду. Младший первый заметил, и мы на подворье все вышли. Думалось, что остановятся у нас или хотя бы перекусить заедут. Но нет! Прошли мимо. Малой считал, и у него вышло, что было их, без малого – две сотни. Кони шли быстрым шагом, и было заметно, что они спешат в стольный город. – Тучный хозяин, ведал историю прохождения мимо них, запоздавших, крайних воинов княжеской дружины. Ольга отметила в голове: Вяхирь и Симак. Демир увел свою сотню на сутки раньше.

Они, вдвоем с толстяком, которого звали Круп, сидели в трапезной. Она, мелкими глотками пила горячее молоко из большой кружки. Он – пиво. Совсем недавно – разобрались с лихими постояльцами, которые, на самом деле, к утру оклемались.

От опроса не увиливали. Родом – из Болотных Цапель и все одного корня. Налегке возвращались с торгов из Ивеля. Прослышали от встречных обозников и дружинников, что за Сухой речкой неспокойно. Вот и решили время потянуть в придорожных постоялых дворах. Этот был у них – четвертый.

Торговали в стольном городе удачно. Возвращались с хорошей прибылью. В первых двух трактирах, за постой и еду, платили справно. В третьем – двое суток пили беспросыпно. Перед отъездом, с похмелья, намяли бока хозяину и ничего не заплатили. Такая экономия, пришлась всем по душе.

Здесь, решили остановиться, дня на три. Платить вроде бы собирались. А может и нет. Только веселье начало разгораться – тут эта девка – дура объявилась! Какая умная решиться в одиночку, да еще ночью, ездить по тракту? Ну и решили поучить неразумную: попользоваться ею всем скопом!

Но тут вышел облом. Девка эта, оказалась искусной воительницей! Слава богам, что только одного искалечила! – Ольга вышла на свежий воздух. Дышать их перегаром, уже не было сил. Свистнула, и через мгновение, что – то шептала на ухо подбежавшему Луке. Вернулась.

В клети, за время её отсутствия ничего не изменилось. Пленники, с опаской и тоской поглядывали на победительницу. Тосковать им было о чем. Кошели их заметно похудели. Ольга забрала почти всю их выручку за успешные торги. Часть отдала Крупу, за устроенныйкупцами пир и разор. Часть – обещала вернуть, обиженному ими хозяину, которому они не заплатили.

Из оружия, она обзавелась двумя мечами в дорогих ножнах, которые тщательно выбрала из всех трофейных. Подумав, один меч отдала гостеприимному хозяину. За причиненную ему, пьяницами, душевную обиду.

Развязанные пленники, быстро заседлав лошадей, выгнали кибитки на тракт и были таковы. В отдалении от обоза, их бдительно сопровождал Лука.

Вдруг, в их похмельные головы взбредет мысль, вернуться и поквитаться с хозяевами постоялого двора. А как сделать, чтобы такая мысль их не посетила – Ольга ему подсказала.

Через три часа, когда Ольга уже собиралась покинуть ночное пристанище, Лука вернулся. По его улыбке, можно было понять, что незадачливые купцы, навсегда забыли дорогу по тракту. Причем, в обе стороны.

Постоялые дворы на трактах, буквально на всех, ставили таким образом, чтобы соответствовать дневному пути купеческого обоза. Переночевали на одном, день неспешного пути – вот он следующий, готовый их накормить и обогреть.

Ольга была без обоза, под ней был Бутон, поэтому выехав от Крупа почти в полдень, к ночи добралась до следующего. Ворота были закрыты намертво. Попытки достучаться, долгое время были безрезультатными. Наконец на подворье появилась пожилая женщина. Не говоря ни слова, молча открыла ворота. Подслеповато щурясь, оглядела гостью. Взор задержался на мече, пристегнутому к широкому, кожаному поясу:

– Заезжай! Место для ночлега есть. Хозяин неожиданно захворал, но голодной спать не ляжешь. Есть сегодняшний заяц и вчерашняя тушеная капуста. Есть немного меда. Других разносолов, не обещаю. Но это только для тебя. Ватагу твою – не прокормлю. За постой – платить не надо. – Голос был тусклым, усталым. Казалось, что она готовы к любым пакостям, которые могут произойти в жизни.

Под присмотром женщины, завела Бутона в пустую конюшню. Откуда – то появился отрок лет десяти, с полным ведром овса и щеткой для лошади. Внук, наверное.

Ольга сама расседлала коня и засыпала овес. Парнишка уже работал щеткой. Сняла лук с колчаном и вышла на подворье:

– Хозяйкой будете? Как звать – величать вас? – Женщина ждала её, стоя в тени стожка с сеном:– Раньше Стояной кликали, а сейчас просто бабкой зовут. А для хозяйки – стара я! Сын мой здесь правит, да вот, неожиданно, занемог! Приходится мне, заместо него, за хозяйством присматривать! Внучок и внучка помогают. Молодая хозяйка, зиму назад, на небеса переселилась, вот мы втроем и перебиваемся, пока их папка болеет! – Видно было, что ей охота поговорить:

– А что, сильно его побили? – Старуху, как кнутом ожгли. Даже в сумерках было заметно, как засверкали её очи:

– Сомнения загрызли, что до смерти его не довели? Это понятно! А вдруг он кому пожалуется на разбой и непотребство? И тебя, довести дело до конца, прислали? Вон, даже меч свой, тебе вожак для этого навесил! Руби, чего уж там! Только не его одного, а всех! Я малых, в одиночку, не подниму! – Смахнула плат с головы. Простоволосая, с редкими седыми волосами, упала перед Ольгой на колени и протянула к ней сухие, старческие руки. Воительница на миг опешила, а затем кинулась к ней и подняла, почти невесомое тело, с колен:

– Ты что, баба Стояна! Окстись! Ты что, во мне душегуба узрела? – Обняла за трясущиеся худенькие плечи, прижала к груди. Старая женщина забилась в сухих рыданиях. Из – за стожка, с вилами в руках, вышел давешний отрок. За его спиной, со сковородой в деснице, испуганно пряталась девчушка лет семи, в длинной, до пят рубахе. Деревянные вилы, против меча, конечно не оружие, но малого защитника это не смущало. Да и закопченная сковорода, в руке отроковицы, не дрожала.

Успокоить плачущую старушку, оказалось делом сложным. Ольга обращалась к ней на «ты», как когда то к бабе Домне. Говорила ей тихим голосом, убеждала в отсутствии черных помыслов.