Сергей Ченнык - Вторжение. Часть 1. Крымская кампания 1854–1856 гг. Восточной войны 1853–1856 гг. Военно-исторический очерк

Общая глубина Верденского укреплённого района достигала 15 км, а протяжённость его фронта – 112 км. К началу германского наступления французы сосредоточили здесь 8 дивизий и 634 орудия, из них 244 тяжелых. Наступление на Верден осуществляла 5-я германская армия, в состав которой входило 6 корпусов (12 дивизий), 1225 орудий (из них 703 тяжелых) и 152 миномета. Оборона французов прорывалась на фронте 15 км. На участке прорыва были сосредоточены три корпуса и до 75% артиллерии. Плотность артиллерии на направлении главного удара достигла 110 орудий на 1 км фронта.

Бои под Верденом приняли затяжной и крайне напряжённый характер. Германское командование пыталось осуществить свой план истощения Франции и настойчиво продолжало атаки. Немцам удалось овладеть ещё несколькими фортами и небольшой территорией, но эти частные успехи были достигнуты ценой огромных потерь. Французская пехота, вооружённая станковыми и ручными пулеметами, мелкими группами укрывалась от огня немецкой артиллерии в воронках и буквально выкашивала атакующие цели противника. Большие потери наносила наступающей пехоте артиллерия. По скоплениям пехоты бросали бомбы и вели пулеметный огонь самолеты. Успешное наступление русских на Юго-Западном фронте и последовавшее за ним наступление англичан и французов на р. Сомме вынудили немцев прекратить атаки под Верденом. В августе французские войска начали наступление с целью вернуть утраченные форты и позиции. Немцы упорно оборонялись и только к исходу 1916 г. были оттеснены на свои исходные позиции. Верденская операция, длившаяся десять месяцев, закончилась безрезультатно для немцев. Через верденскую «мясорубку» прошли 70 французских и 50 германских дивизий, причем германская армия потеряла до 600 тыс. человек, а французская – свыше 350 тыс.] Американский историк Мак-Нил* [*Мак-Нил, Уильям ( William H . McNeill ) – современный американский историк, профессор Чикагского университета.] определил первые сражения Крымской войны – Альму, Балаклаву и Инкерман как генеральную репетицию Кениггреца* [*Кениггрец ( Koniggrutz , чешский Kralove Hradec ) – город и до 1884 г. крепость в сев. Чехии, при слиянии Эльбы и Орлицы. 3 июля 1866 решительная победа пруссаков над австро-саксонскими войсками.] в 1866 г., а осаду Севастополя – как образец Западного фронта первой мировой войны.* [*Мак-Нил, Уильям. В погоне за мощью. Технологии, вооруженные силы и общество в XIX – XX вв. М., 2008 г., с.264]

Можно бесконечно долго спорить о ее значении. Количество мнений будет огромным и каждый будет по-своему прав. Но одно является аксиомой: Восточная (Крымская) война – знаковое событие мировой военной истории. Поэтому ее изучение – «…одно из лучших вспомогательных средств для усвоения здравой теории военного дела».* [*Дуроп К. Тактическое образование армии в мирное время// Военный сборник, №2, СПб., 1872 г., с.231.]

По количеству примененных в ней технических новшеств она первая, в которой победа потеряла прямую зависимость от человеческой массы армий, а на первый план вышли техническое превосходство, уровень боевой подготовки, образовательный уровень командного состава. Технологический прогресс, ставший главной характеристикой Восточной войны как рубежного конфликта XIX в., сказал свое веское слово еще при Синопе, когда рухнула вся система боя, принятая в Европе со времен побед адмирала Нельсона. Несколько часов непрерывного обстрела и несколько удачных попаданий привели к разгрому турецкого флота в собственной базе.

Это первое соперничество на поле боя военных индустрий и оружейных технологий. Определяющим фактором стала наука война. Победы стали рассчитываться, пренебрежение страгетическим планированием заведомо обрекало на поражение. Героизм разбивался о достижения человеческого разума – и успех в конечном итоге принадлежал тем, кто максимально эффективно эти достижения переносил из цехов на поля сражений. Именно после Крымской войны военная наука стала действительно общепризнанной, опирающейся на последние достижения технического прогресса. Работа командующего, командира и солдата перестала быть ремеслом, а стала одной из самых сложных профессий, требовавших длительной и качественной подготовки.

Крымская война была не только последней из прошлых войн, но стала первой из современных, когда началось практическое использование в военных действиях железных дорог, бронированных пароходов, шахт, телеграфа. Война показала огромную важность паровой машины. Крымскую войну часто называют первой технологической войной, подразумевая под этим невероятно большое для середины XIX в. количество достижений науки и техники, впервые апробированных как средство ведения или обеспечения ведения боя. Отдельные исследователи видят в этом основание считать ее едва ли не эталоном гуманизма. Характеризуя её подобным образом, наивно верить, что такой вид войны не предполагает убийство людей и животных. Скорее, наоборот, именно в результате и после кровавого опыта Крымской войны произошел очередной виток технологического совершенствования средств и способов уничтожения, в результате которого механизм истребления себе подобных стал более совершенным, массовым и жестоким. Ну а слово «культура» по отношению к событиям кампании, по меньшей мере, на мой взгляд, неуместно, а вероятнее всего, просто кощунственно. Слишком много связано с ней того, что отнюдь совершенно несовместимо с понятиями общечеловеческих духовных ценностей. Потому сегодня, в эпоху очередного витка военной науки, следует больше внимания уделять опыту Крымской войны. На наших глазах вновь происходит переход от массовых, но слабовооруженных армий к мобильным, хорошо оснащенным силам, которые ставку в бою делают не на численное, а в первую очередь на техническое превосходство. Впервые в Крымской войне воевали не только армии и не только на полях сражений решался ее исход. Это была первая в мировой истории война средств массовой информации. Первая практика цензуры сообщений с театра военных действий также связана с ней. В армиях воюющих сторон стали зарождаться элементы военной аналитики.

По количеству технических нововведений Крымская война просто уникальна. Новшества апробировались на суше и на море. Восточная война стала первой, в которой активно применялись морские мины,* [*Первое боевое применение минного оружия русскими военными моряками в XIX веке//Военно-исторический журнал, №3, М., 2006 г., с.48–51.] и первый подрыв корабля на мине (английский «Merlin») в истории войн произошел именно в ее ходе.* [*Рубан Ю.И., Электрическая мина штабс-ротмистра Павла Шиллинга// Новый часовой, №4, СПб., 1996 г., с.115–120.] Именно боязнь мин, о которых союзное командование знало, было одной из причин, по которой при обстреле фортов Севастополя корабли союзников вели огонь с предельных дистанций. При этом эффективность обстрела была минимальной. Термин «минное заграждение» рожден событиями Крымской войны. «Нет никакого сомнения, что пальма первенства в этом роде военных действий принадлежит русским», вынуждена была признать английская газета «Таймс» в 1854 году.* [*Рубан Ю.И. Электрическая мина штабс-ротмистра Павла Шиллинга// Новый часовой, №4, СПб., 1996 г., с.115–120 .]