Алексей Болотников - ОТЧИНА. Книга первая. Дед

Историю Ивана Болотникова, вождя первого крестьянского восстания на Руси, впервые услышал из уст школьной учительницы. И не так была занимательна канва исторических событий, как то обстоятельство, что главную (одну из главных) ролей в ней играл мой однофамилец. После урока одноклассники задергали намеками и прямыми насмешками: не дед ли, мол, этот вождь Иван, не прадед ли… Признаться, это раздражало. И урок истории запомнился именно обидой, что это случилось со мной – однофамильцем… Но что я узнал об Иване Исаевиче из урока? Помнится – только то, что был вождем… И куцее знание это, времена всплывающее из школьного опыта, не обрастало по жизни деталями, не обогащало меня новыми подробностями. К счастью, школьный опыт обиды на однофамильца вскоре затушевался… гордостью. Ведь впрямь крестьянский вождь мог оказаться из моего родового племени… Точнее, моя семья могла оказаться его родней… Так кто же он был на самом деле? Откуда родом? Успел ли оставить потомство? С этими вопросами я жил до поры, которая понудила к первым разысканиям.

«…А как после Ростриги сел на государство царь Василий, и… в украинных и северских городех люди смутились и заворовали…

И под Кромами у воевод с воровскими людьми был бой, и из Путимля пришел Ивашка Болотников да Юшка Беззубцов со многими северскими людьми… И после бою ратные люди далних городов ноугородичи, и псковичи, и лучане и торопчане… под осень быть в полкех не похотели, видячи, что во всех украинных городех учинилась измена».

«К Кромам сходились все дороги с юга на окские верховья, Болотников, за один месяц вздыбивший Северскую Украину, поднял Ливны, Елец, Алексин, Каширу. Те самые Ливны, что «всем ворам дивны», тот самый Елец, что «всем ворам отец».

Он шел в Кромы выручать осажденных воеводами кромичан. Силы его прибыло. Были с ним холопы и крестьяне стрельцы и казаки; серпуховичи, болховичи, туляки, алексинцы, медынцы – хмельники, овчинники, скоморохи, веретенники, сковородники, сапожники, плотники, гвоздочники.

Подле самых Кром люди, посланные «для вестей» вперед донесли: «Встала Рязань старая! Братья Ляпуновы идут с целою ратью! А в царевом стану – шатость; люди все – в изнеможении, а воеводы один другого побить хотят!..» 20

Восстание южных областей в пользу самозванца.

Семнадцатого мая, когда заговорщики были заняты истреблением самозванца и поляков, один из приверженцев Лжедимитрия, дворянин Молчанов, успел скрыться из дворца, из Москвы и направил путь к литовским границам, распуская по дороге слухи, что он царь Димитрий, спасающийся от убийц. В самой Москве в народе пошли слухи о вероятности этого спасения; маска, надетая на лицо мертвого Лжедимитрия, подала повод к толкам, что тут скрывалась подставка; тем более склонны были верить в спасение Димитрия жители областей, которые ничего не знали. Новоявленный «царевич», вяземский дворянин Михаил Молчанов, авантюрист и непомерный честолюбец, вместе с сотоварищами созывали округу в новый поход на Русь. К ним примыкали и поволжские беглые крестьяне, и дети боярские со своими отрядами. Вот к ним и примкнул, ничего не понимая, бывший турецкий раб Иван Болотников. При неизвестных нам обстоятельствах, беглого холопа-служильца Ивашку Болотникова, после плена, вернувшегося в родные края, вскоре назначили воеводой, дали ватагу отчаянных людишек, немного денег и послали собирать войско против Шуйского. Собрал он ратников около 12 000. Войско пошло на Елец, по пути рассылали грамоты, призывающие примкнуть к восставшим, распространяли слухи, что Болотников «видел живого царевича». Грамоты действовали – многие города, включая тверские Старицу, Ржев, Зубцов поддерживали движение Болотникова. Они сумел поднять тысячи крестьян, казаков, посадских, которые желали расправиться со своими угнетателями…»

«И там, в северской стране, подле Шаховского начинает играть важную роль Иван Болотников, новоявленный вершитель справедливости, борец за порушенные права, воевода угнетенных и обманутых…»

«Болотников обратился к подобным себе, обещая волю, богатство и почести под знаменами Димитрия, и под эти знамена начали стекаться преступники, спасшиеся в украйну от наказания, беглые холопи и крестьяне, казаки; к ним приставали в городах посадские люди и стрельцы. Шаховской дал ему отряд в двенадцать тысяч человек и отправил в Кромы. Болотников стал действовать именем Димитрия, умело славословил его. Но в то же время его движение стало принимать революционный характер, Оно призывало на позиции освобождения крестьян от помещиков. Восставшие начали в городах хватать воевод и сажать их в тюрьмы; крестьяне и холопи начали нападать на господ своих: помещиков-мужчин убивали, жен, дочерей заставляли выходить за себя замуж. В исторической литературе это восстание называют первой крестьянской войной».

Рисунок 4. Восстание Болотникова. Неизвестный художник

Ополчение Болотникова росло, из него выделялись отдельные отряды, преимущественно из холопов, которые своими набегами и разбоями держали столицу в осадном положении. Москвичи уже готовы были подчиниться Болотникову, прося только показать им царевича Дмитрия, и даже начали с ним переговоры. Но Дмитрий так и не явился. Многие стали выражать сомнение в существовании Дмитрия и переходили на сторону Шуйского. Но дворяне, соединившиеся с Болотниковым, Ляпунов и Сунбулов с товарищами, быстро увидали, с кем у них общее дело, и поспешили отделиться. Они предпочли снова служить Шуйскому и явились с повинною в Москву, где были приняты с радостью и награждены. Тверь, Смоленск остались верны царю Василию Шуйскому и прислали своих ратных людей к нему на помощь. В самом войске Болотникова произошел раскол: один лагерь составили дворяне и боярские дети, другой – холопы, казаки и прочий люд. У последних в предводителях был Иван Болотников, у первых – Истома Пашков и братья Ляпуновы. Между вождями возникли разногласия, в результате на сторону Шуйского перешли сначала Ляпуновы, а затем Истома Пашков».

Рисунок 5. Битва войска Болотникова с царской армией (художник Эрнест Лисснер, 1939)

«Видя, что силы Шуйского с каждым часом все увеличиваются, Болотников решил форсировать события. Он пытался взять штурмом Симонов монастырь, но был отброшен с большими потерями, после чего Василий Шуйский перешел от обороны к нападению. Болотников был вынужден уйти из острога. Московские ратные люди преследовали его до деревни Заборья, где верный Лжедмитрию воевода смог снова укрепиться. Однако пало и это укрепление; часть казаков, с атаманом Беззубцевым во главе, перешла на сторону Скопина-Шуйского 21, начальника московского войска. Царский племянник, молодой даровитый воевода князь Михаила Васильевич Скопин-Шуйский, в очередной схватке поразил ослабленного Болотникова. В Калуге он собрал до 10 000 беглецов и приготовился к обороне. Осада Калуги продолжалась всю зиму, но безуспешно. Болотников требовал прибытия Димитрия в войска, но тот, обеспечив себя материально, отказался от своей роли и блаженствовал в Польше. Движение теряло идейную основу. Очередной раз – благодаря отступлению от него Пашкова с дворянами. В мае 1607 восставшим удалось разбить царские войска при обороне Калуги. После этого Болотниковым был начат 2-й поход на Москву. Обойдя Каширу, восставшие, числом до 38 тысяч, встретились с правительственными войсками у реки Восьмы 5 июня 1607 г., где были разбиты воеводой И. М. Воротынским. После Восемской битвы войско под предводительством Болотникова было отброшено к Туле. В течение июня-октября 1607 Болотников руководил обороной Тулы, осаждённой войсками Василия Шуйского. Шуйский приказал построить на реке Упе, протекающей рядом с кремлём, плотину, которая подтопила часть помещений кремля, в том числе те, в которых находились запасы продовольствия. Нашёлся сапёр-хитродей, который, построив плоты через реку, засыпал их землёй. Когда плоты затонули, вода в реке поднялась и пошла по улицам. Осажденные писали в Польшу, к друзьям Мнишека, чтоб те выслали им непременно какого-нибудь Лжедимитрия, и второй Лжедимитрий 22наконец явился».