Эрнест Питаваль - Красная королева

Она кивнула Роберту головой и хотела удалиться, но мысль, что, быть может, он уже никогда более не увидит ее, придала Роберту храбрости использовать удобный случай.

– Миледи! – воскликнул он, и его взор призывал ее обратно, молил не покидать. – Ваш брат не обратится ко мне с приветствием, так как думает, что должен меня ненавидеть за то, что меня зовут Робертом Сэрреем и я англичанин!

Джен изумленно посмотрела на него, и ему показалось, что при его имени она испуганно вздрогнула, хотя и с любопытством окинула его взглядом.

– Вы граф Сэррей? – переспросила она.

– Да, леди, я гость вашего брата, хотя, к сожалению, не друг его. Миледи, возможно даже, что через несколько минут он будет смотреть на меня, как на смертельного врага, но, что бы вы ни услышали, что бы вам ни сказали, верьте моему слову – слову человека, высшим блаженством которого было бы, чтобы вы правильно судили о нем; будьте уверены, что я неизменно хранил самое полное уважение к вашему семейству и никогда не поступал недостойно.

– Милорд, – забормотала девушка, смущенная и пораженная этим бурным, страстным взрывом чувств, – я боюсь даже отгадывать, на что вы намекаете. Я верю, что вас оклеветали, что мой брат ошибается, но прошу вас: лучше уйдите с его дороги, не вызывайте его на объяснения, которые при его вспыльчивости могут повести к самым печальным последствиям!

– Миледи, не просите меня! Достаточно мельком высказанного вами желания, чтобы я счел священным долгом исполнить его. Но разрешите мне исполнить его так, как этого требует от меня моя честь. Вы боитесь, что мне еще раз придется скрестить с вашим братом оружие; но разве он не ваш брат и разве мог бы я когда-нибудь забыть, что ваши глаза станут оплакивать его, что ваше сердце возненавидит меня, если я подниму против него оружие? Нет, миледи, как когда-то я пролил свою кровь только ради того, чтобы услышать слово благодарности из уст вашей сестры, так и теперь я хотел бы заслужить ласковую улыбку, привет ваших прекрасных глаз, и соглашусь лучше сломать свой меч, чем поднять его против того, кого вы любите.

Раздался громкий звон шпор, и несколько вооруженных людей с громким топотом ввалились в комнату.

– Бегите, – дрожа, прошептала Джен, – брат возвратился с Дугласом; они вместе кутили, он не должен застать вас здесь.

Она еще говорила это, когда раздался голос Сэйтона.

– Где он? Клянусь святым Голирудским крестом, неужели он осмелился… А?! – перебил он сам себя, входя в этот момент в галерею. – Леди Джен Сэйтон принимает против моего желания графа Сэррея?

Лицо Сэйтона было очень красно, жилы на висках налились, мрачный взгляд предсказывал мало хорошего. Но Роберт со спокойной решимостью пошел к нему навстречу и произнес:

– Милорд, в этом виноват только я; я вошел в галерею, даже не подозревая встретить здесь леди Сэйтон. Но, раз это случилось, я надеюсь, что вы поверите, насколько я приписываю одному только счастью эту случайность и не льщу себя надеждой, что вы сочтете меня достойным быть принятым леди Сэйтон.

– Милорд, – возразил Сэйтон, приказав сестре удалиться, чему она, дрожа, повиновалась, – я слышал, будто вы приказали уложить свои вещи и хотите поговорить со мной. Если вы собираетесь поблагодарить меня за гостеприимство, которым вы мне обязаны, то избавьте себя от лишнего труда. Как только вы оставите мой дом, я последую за вами в надежде настичь вас где-нибудь за воротами; мне тоже надо поговорить с вами.

– Милорд, для этого и я искал вас здесь.

– Разговор, который я желаю иметь с вами, не может иметь место в зале, где священны законы гостеприимства.

– Но мой разговор может и должен иметь место тут! – решительно ответил Сэррей.

– А я не имею ни малейшего желания слушать вас. Милорд, не испытывайте моего терпения! Я выполнил свой долг, как ни трудно мне было это. На вашем месте я не стал бы искать меня дома, а предпочел бы ждать меня с двумя секундантами на лугу, вооруженным и верхом. Я с большим бы удовольствием приветствовал вас секирой, чем кубком, но я покорился вашему желанию и теперь немало радуюсь, что комедии пришел конец. Законы гостеприимства защищают вас от моего меча, пока вы не будете находиться в расстоянии часа езды от Эдинбурга. До того времени мы – друзья, но потом – враги. Правильно ли это? – спросил он, обращаясь к гостям, вошедшим в галерею.

– Таков обычай! А на дороге вы можете встретиться с Сэрреем, если у него хватит храбрости подождать вас! – ответил Дуглас при одобрении всех остальных.

– Милорд Сэйтон, – произнес Сэррей, – я не выйду из вашего дома, пока не дам вам оправдывающих меня объяснений, и раз вы сослались на свидетелей, чтобы они одобрили ваш образ действия, то я требую, чтобы они поддержали и меня в моей правоте.

– Выслушайте его, – улыбаясь, сказал Дуглас, – ведь это вас ни к чему не обязывает.

– Милорд, – ответил Сэйтон после короткого колебания, – никто не смеет сказать, будто Сэйтон нарушил законы гостеприимства. Говорите, сколько хотите; я и мои друзья, мы выслушаем вас.

– Больше мне ничего не нужно, – заявил Роберт. – Граф Лейстер сообщил мне, что он необдуманно высказался о моих отношениях к вашей сестре, леди Марии.

– Клянусь святым крестом, милорд, – заскрипел зубами Сэйтон, – вы осмеливаетесь…

– Я осмеливаюсь думать, что дворянин не имеет права считать другого дворянина подлецом, не выслушав его, а я был бы таковым, если бы когда-нибудь позволил себе говорить о вашей сестре иначе как с глубоким уважением. Я говорю это не для того чтобы стараться побороть ваше недоброжелательство ко мне, а лишь для того, чтобы сложить с себя всякую ответственность, которой вы могли бы потребовать от меня на основании слов графа Лейстера. Я никогда не стану драться с тем, кто защищает честь леди Сэйтон, и сам сделал бы то же самое, если бы кто-нибудь решился задеть ее. В силу этого я заявил графу Лейстеру, что порываю свою дружбу с ним, так как не могу быть другом человека, говорящего про леди Сэйтон без достаточного уважения. Вы видите, таким образом, что только я один являюсь оскорбленным; меня выставили хвастунишкой, и в этом отношении я могу считаться только с графом Лейстером и менее всего с вами. Я не стану драться на поединке с братом той, которую когда-то я объявил дамой своего сердца. Если же, – с этими словами он обратился к гостям Сэйтона, – здесь имеется кто-либо, кто имеет охоту обменяться со мною ударами меча, то я готов ждать его где бы то ни было.

– Я готов! – почти одновременно воскликнули граф Дуглас и Линдсей.

Сэйтон с раздражением поклонился ему. Он должен был отказаться от желанного поединка, так как получил требуемое удовлетворение.

– Милорд, – сказал он, тогда как Сэррей кланялся графу, – я с удовлетворением принимаю ваши объяснения, хотя мне и было бы приятнее разрешить недоразумение рыцарским поединком. Но только оскорбление давало мне право назначать гостю свидание за воротами; теперь мы поквитались с вами, и я надеюсь не попадать больше в такое положение, которое удержит меня от напоминания вам о нашей ссоре у собора Нотр-Дам.