Эдмон Лепеллетье - Мученик англичан

– Моя сестра исчезла! – в ужасе воскликнул капитан, и то же самое сделал ла Виолетт.

– Да, она бежала, – повторил доктор. – Она бежала за этим мальчиком, который оставил дверь открытой и тем самым позволил ворам проникнуть в наш дом.

– Я думал, господа, – сказал судья, – что, может быть, вы приехали сообщить нам, где находится больная, так как у меня есть все основания подозревать, что она последовала за мальчиком, принадлежащим к воровской шайке, и, может быть, теперь находится в их обществе.

– Нам ничего не известно, – ответил капитан, – и мы еще до сих пор не можем прийти в себя от изумления. Ребенок тоже неизвестен нам. Мне интересно было бы только знать, действительно ли моя сестра приняла мальчика за своего сына?

– Несомненно, – ответил доктор. – Мне говорили, что, судя по ее крикам, по той страсти, с которой она рвалась к ребенку, можно было действительно подумать, что это был ее ребенок. Кроме того, вечером, беседуя с сиделкой, она высказала ей свою уверенность в том, что это ее сын и что она хочет непременно встретиться с ним, даже если для этого она должна была бы сломать каменную стену. Мне кажется, она окончательно помешалась, – заключил доктор.

Элфинстон спросил судью, могут ли они уйти (они торопились пуститься в погоню за беглянкой). Судья попросил их подтвердить, что им неизвестен мальчик по имени Джон Прайс, а также что они ничего не могут сообщить об обстоятельствах кражи.

Выйдя из санатория, ла Виолетт и капитан сели в карету и отправились в обратный путь. Теперь они были уверены, что мальчик, встретившийся им на дороге, был не кто иной, как Андрэ, и что Люси, увидев его, узнала в нем своего сына.

С тяжелым сердцем возвратились они в Лондон. Случай давал им возможность найти Андрэ, но они пропустили его и теперь, может быть, навсегда потеряли мальчика. Кто мог сказать им, где он находится? Кто мог бы навести их на след ребенка, затерявшегося в Лондоне?

На разборе дел полицейского судьи в Мальборо-стрит всегда присутствовала специальная публика, состоящая из родственников и товарищей бродяг, против которых выставляются разные обвинения. Только изредка попадались здесь лица честных торговцев, мелких горожан и ремесленников, которые положительно терялись в толпе людей с печатью порока на лице. Попадавшиеся здесь почтенные люди принадлежали к разным религиозным обществам, цель которых – вырывать из когтей греха заблудших; они брали последних к себе в качестве слуг, учеников или подмастерьев. Судья каждый раз перед произнесением приговора спрашивал, не желает ли кто-нибудь взять на поруки преступника и позаботиться о его исправлении. Добродетельные горожане в одно и то же время делали доброе дело и за самую сходную цену находили себе помощников в делах.

Они просто брали на себя обязательство перед судом давать преступнику помещение, стол, а также и религиозное воспитание. Мальчикам, кроме того, предоставлялось изучение какого-либо ремесла, дающего возможность зарабатывать хлеб, а девочкам, по достижении известного возраста, предлагалось подходящее замужество. Ни о каком вознаграждении не было и речи. Пища, помещение и кое-какое платье, смотря по времени года, составляли всю плату за работу преступника. При малейшем проступке, хотя бы ничтожном воровстве, даже при одном выражении неудовольствия учителем виновный подвергался заключению и усиленным работам.

На следующий же день после кражи, совершенной Тэркеем у доктора Блэксмиса, и предшествовавшего этому бегству сына Люси из санатория, бедняга мальчик в числе других малолетних бродяг и преступников стоял перед судьей на Мальборо-стрит.

Полицейский агент, доставивший Андрэ, доложил, что нашел мальчика на улице голодным, не могущим дать никаких указаний о своем местопребывании, никаких объяснений. Агент просил применить к нему постановление закона и выдать полагающееся в таких случаях вознаграждение за избавление общества от будущего вредного его члена.

Судья напрасно пытался добиться чего-нибудь от Андрэ. Мальчик заупрямился; он больше не плакал, но испуганно покорился неизбежному. Так как у судьи было много таких же малолетних преступников, то он не мог уделить много времени допросу и, продиктовав писцу имя ребенка и место, где он был взят, обратился к присутствующим с обычным вопросом:

– Не желает ли кто-нибудь взять на попечение ребенка?

– Я желаю взять его с разрешения вашей милости, – раздался грубый голос среди присутствовавших.

– Подойдите! – сказал сторож.

Вышел толстый субъект с загорелыми руками и беспорядочной бородой, очень похожий на какого-нибудь пирата.

– Вы соглашаетесь взять здесь присутствующего ребенка? – спросил судья. – Как ваше имя? Ваше звание? Вы обязуетесь кормить, одевать и воспитывать его в духе религии?

– Да, ваша милость, – ответил спрашиваемый. – Меня зовут Джон Бзтлер, я капитан судна «Воробей», отплывающего к Капу. Мы остановимся у острова Святой Елены, где нам надо сдать кое-какие товары и припасы. Если позволите, я возьму с собой мальчика юнгой и сделаю из него хорошего моряка для службы во флоте ее величества.

– Хорошо, капитан Бэтлер. Распишитесь и получите ребенка. Вы отвечаете за него в течение восьми лет, так как ему на вид лет двенадцать или четырнадцать. Идите, капитан, небо благословит вас за доброе дело! Сторож, зови следующего! – распорядился судья.

Андрэ спокойно, не говоря ни слова, последовал за капитаном. Мальчик был в таком подавленном состоянии от неудач своей жизни, что ему было безразлично, куда бы ни идти, лишь бы иметь пристанище.

– Теперь мы отправимся на корабль, мальчуган, и ты познакомишься с ним и со своими будущими товарищами, – сказал Бэтлер. – Однако, я думаю, что тебя едва ли угощали там, где ты сегодня ночевал, а потому хочу предложить тебе кусок ростбифа и кружку пива. Ты не прочь, а?

Андрэ утвердительно кивнул головой. Несмотря на свирепый вид, у капитана Бэтлера была добрая душа, и мальчик почувствовал это и ободрился. Он решил слушаться своего нового хозяина и угождать ему. Кто знает, может быть, со временем он все расскажет ему, и тот пожалеет его и даже поможет ему. Может быть, капитан отвезет его на своем корабле во Францию, где он найдет мать. Андрэ казалось, что он легко отыщет маленький домик в Пасси, свой навеки потерянный рай, о котором он так часто вспоминал.

Капитан Бэтлер радовался аппетиту, с которым ребенок уничтожал кусок ростбифа и пил свое пиво, и, подкрепив его таким образом, сказал Андрэ:

– Ну, мальчик, нам нечего болтаться здесь, тебе пора на судно. Но сначала хорошенько выслушай меня! Мне еще надо устроить кое-какие дела на берегу, повидать своих друзей, и ты на время будешь предоставлен сам себе. Я освободил тебя от когтей полиции, которая сделала бы из тебя арестанта или мошенника; ведь в ее руках скорее сделаешься вором или убийцей, чем порядочным моряком. Ну, так вот: я не побегу за тобой, если ты вздумаешь скрыться от меня, но берегись: тебя заберут снова и ты можешь попасть на этот раз к кому-нибудь хуже Джона Бэтлера. Подумай: ты умен, как кажется, но, должно быть, порядочно упрям; я наблюдал за тобой у судьи; ты ничего не хотел говорить там. Дело твое, малый, береги свои секреты, мне их незачем знать. Мне от тебя нужно только, чтобы ты был послушен на службе, а в свободные часы оживлен и весел. Это необходимо на корабле, особенно в твои годы. Ты увидишь новые интересные страны, а кроме того, тебе везет, малый: мы пристанем у острова Святой Елены, и ты сможешь увидеть там великого Наполеона. Ты что-нибудь слышал о нем? – Ребенок утвердительно кивнул головой. – Так вот, видишь ли, это не всякому удается. Многие готовы были бы потратить большие деньги, чтобы повидать императора. С нами едет со своим другом один почтенный капитан именно ради того, чтобы посмотреть на пленника. Ну, мальчик, допивай свою кружку, да и пойдем! Кстати, помни: я привык называть всех своих юнг именем Нэд; к этому я привык еще с молодости.