Елена Хаецкая - Атаульф

Лучшего своего копья не пожалел — проходя мимо, с силой всадил в дверной косяк дома Валии. Ибо более всех на Валию был зол.

Идти же Рагнарис решил не в бург, а к другу своему Хродомеру, ибо охотники из села сказывали, будто бы в дне пути видали нору, а в норе дикий мужик сидит и сам с собою бормочет, людей не видя. И обличьем тот дикий мужик, вроде бы, с Хродомером сходен. И решил Рагнарис друга своего Хродомера, если тот в плачевное состояние впал, забрать из норы и в бург идти вчетвером.

Ибо воин тот тоже с Рагнарисом и Мидьо в бург идти захотел. Как и Рагнарис, хлебнул он жизни дружинной, и люба была ему та жизнь. Но где-то на середине пути тот воин потерялся.

И добавил Хродомер, что несколько лет расстраивался Рагнарис и жалел об утрате того воина — больно уж богатырского нрава был человек.

Тут Хродомер поглядел на нас и так сказал: мол, Локи, отец раздоров, так искусно вражду между Рагнарисом, родителем его и тем воином посеял, дабы Рагнариса из прежнего села вызволить и на новое место посадить. Так он, Хродомер, считает.

Когда Рагнарис с женой своей Мидьо к Хродомеру пришли, солнце уже на зиму поворачивало. Хотел Рагнарис Хродомера с собой в бург забрать, но не удалось ему склонить к тому Хродомера. Хродомер же другу своему Рагнарису обо всех чудесах, с ним в пути бывших, поведал, и о знаках великих, что ему явлены были. И уверовал в них Рагнарис. И потому в селе новом остался.

Однако ж села тогда еще не было. Лишь нора хродомерова одна была. И по совету друга, стал Рагнарис тоже себе землянку копать. Рагнарис и в те годы был строптив и неуступчив и все делал не так, как Хродомер ему советовал, и землянку не поблизости от хродомеровой, а поодаль выкопал. И не так, как Хродомер, — по-своему сделал, по-дедовски, прежним обычаем. Но Хродомер, преисполненный божественной премудрости, друга своего оставлять не хотел и потому пособлял ему во время копания в точности так, как некогда ему самому благосклонное божество пособляло. То есть рядом пребывал неотлучно и советы давал: тут, мол, землю так вынимать надобно, а здесь — иным совершенно образом. Но и в этом случае не всегда слушал доброго совета Рагнарис. Через что немало ссор между друзьями выходило.

Вечерами, от трудов отдыхая, о многом без устали говорили. Ибо обоим быть старейшинами в новом селе, когда поднимется, и решать множество вопросов. Все это требовало обсуждения. И мудро решали Хродомер и Рагнарис, хотя не во всем друг с другом были согласны.

В одном лишь были единодушны: надо дома ставить. Без домов — какое село? Так, ласточкино гнездовье в обрыве. Нет, в норах одних только жить не годится. Чтобы взаправду старейшинами стать и великое село основать, родину воинов, необходимо длинные дома поставить, разделив их на три части, согласно обычаю. Тогда только и будет у них настоящее село.

Если же дома не ставить, в бург придется уходить и в бурге жить. А тогда, спрашивается, зачем и зиму в новом месте зимовать, в норах бедствия холодного времени претерпевать?

Нет, решили Хродомер и Рагнарис, надо длинные дома ставить и в длинных домах жить. А в бург уходить не надо. Ибо как место это покинуть? Вон какое изобильное место. И зверя дикого прямо в селе, на главной улице, можно бить. Такое это было в те дни изобильное место. (Нынче все не так.)

И дали великую клятву друг другу Хродомер с Рагнарисом — не покидать вовек этого места. Воистину, на таком месте богатыри рождаться и возрастать будут. И говоря о том, хлопал Рагнарис жену свою Мидьо по ее плодоносному животу, отчего ругалась Мидьо на чем свет стоит. Но воины на то внимания не обращали, ибо великое провидели, а женская ругань им была как чириканье неразумной птахи.

И решили Рагнарис с Хродомером против холодов оборону на этом благодатном месте держать. На следующее лето длинные дома ставить; зимой же лес для того заготовить. Ибо росло на этом благодатном месте несколько деревьев, для строительства пригодных, но Рагнарис их все на накат землянки своей извел, как ни противился тому Хродомер. И больше леса, для строительства пригодного, вблизи того благодатного места не было. Но и тому радовались Хродомер и Рагнарис. Ибо воистину богатырское место для села выбрано было. Все великими трудами здесь давалось, даже самое простое.

Листья желтеть уже начали, когда разродилась Мидьо сыном. Рагнарис хвастал этим без меры, заставив друга своего, Хродомера, в угрюмство впасть. Ибо невыносим был Рагнарис в те дни.

Хродомеру же особенно нечем было хвастаться, ибо иссякли повести его о божестве и самая память о чудесном путешествии потускнела, как давно не чищеная медь. Браги же или пива, чтобы память омолодить, у них не было.

После родов Мидьо ослабела. Хоть и были в те времена люди на диво крепки и могучи, но и тогда уже такое случалось, чтобы после родов слабели. А ослабела Мидьо оттого, что хлеба не было, ибо не водилось в новом селе зерна в тот первый год. И ребенок тоже был слабенький; кормилицы же в помощь Мидьо никакой не было.

От таких хворей первое дело — медвежатина, дабы сила медвежья в немощное тело перешла. На счастье Рагнариса, в те времена возле села в изобилии бродили медведи. Вот пошли Рагнарис и Хродомер отважно и в неравном бою одолели зверя. Взяли же добычу там, где кузница нынче стоит.

Когда возвратились с медвежьим мясом, Мидьо сказала им, что ребенок умер. Рагнарис и Хродомер проверили, не перепутала ли женщина, но ребенок точно был мертвый.

И понял тогда Рагнарис, что вечно Арбр за ним по пятам идти будет, покуда живы оба они. К добру ли, к несчастью ли — судьба ему Арбра снова встретить. Не человечьими путями Арбр ходит, не человеку постичь, что на уме у мудро-безумного вутьи.

Говорили о том Хродомер и Рагнарис, и так Хродомер другу молвил: «Он убьет тебя так же, как первенца взял твоего в обмен на медведя». Ибо знали оба они, что братьями были медведи для Арбра.

Еще раз родилась и была съедена волком луна. Жили втроем они в норе и землянке на берегу быстрой реки, в которой и рыба почти не водилась. Листва же вокруг все желтела и желтела и уж падать начала. Первый ребенок родился и умер в этой земле и не уйти уж им было из этой земли. Здесь навеки осели, так стало им внятно.

И приходили к землянкам олени. И убивали оленей Хродомер и Рагнарис, и ели. И кабаны приходили к землянкам из рощи, где лакомились желудями от дуба. И убивали и кабанов Хродомер и Рагнарис, и ели.

И прочих зверей, что к землянкам села приходили, истребляли храбрейшие Хродомер и Рагнарис, и тем были живы. Хлеба же вовсе они не имели.

Ивы прибрежные украсились черепами и клыками и кости повсюду лежали. И вязы украсились тоже. Всяк, кто пришел бы сюда, сразу увидел: здесь жилище героев и горе тому, кто обидеть героев посмеет.