Юрий Трусов - Каменное море

Этими властями тогда в Одессе были новороссийский генерал-губернатор Александр Федорович Ланжерон и наместник Бессарабии генерал Иван Никитович Инзов.

Однако патриотический подъем греческого населения, проживавшего в Одессе, они восприняли по-разному. Ланжерон и его чиновники в общем-то сочувствовали восставшим. Но в то же время были перепуганы, боясь, «как бы чего не вышло». Отказать грекам в выдаче паспортов – незаконно. Но власти знали, что греки выезжают на родину сражаться не только за освобождение Греции, но и за установление там; республиканского строя. И граф Ланжерон, боясь ответственности, даже с перепугу подал прошение об отставке…

Иначе повел себя Иван Никитович Инзов. Это при его содействии к войскам Александра Ипсиланти переправлялись с русской территории через пограничную реку Прут подкрепления из добровольцев-греков, оружие, пушки, порох и свинец.

Это Иван Никитович приказал выписать заграничный паспорт для некоего П. Аногностопулоса, под именем которого скрывался брат Александра Ипсиланти Димитрий. С помощью этого паспорта Димитрий Ипсиланти смог обмануть» враждебную австрийскую полицию, добраться до Греции [44]где впоследствии принял командование над всей республиканской греческой армией.

Виктор Петрович и Натали радостно приняли сообщение, которое им принес прискакавший на коне Николай Раенко.

– Да ведь восстание греков и нас зовет к свободе, господа! Рабству и самовластию везде скоро конец! – воскликнул Сдаржинский.

– Вы, Виктор, рассуждаете, как настоящий якобинец! Я не знала, что вы такой! – не без удивления сказала Натали.

Она с явным одобрением смотрела на возбужденные лица своих друзей. В ее тихом голосе слышалось восхищение.

– А ведь вас только в прошлом году избрали дворяне своим предводителем… – добавила она не без иронии.

– Байрон тоже – лорд. Это не мешает ему выступать против тиранов! – пришел на помощь Сдаржинскому Раенко. – Кстати, о ваших словах. Они примечательно перекликаются с известными словами английского поэта. Позвольте напомнить их… «Времена королей быстро близятся к концу. Кровь будет литься, как вода, а слезы, как туман, но народы в конце концов победят… [45]»

– Неужели это сказал лорд Байрон? – переспросила Натали.

– Да. Байрон. Великий Байрон! Эти слова стали широко известны в Европе.

– Ужасные строки, – словно ежась от холода, пожала плечами Натали. – Неужели нельзя без крови?

– Нельзя… – жестко сказал юнкер.

Он в волнении несколько раз прошелся по гостиной.

– Господа, я предлагаю пойти на берег моря. Ох, как хочется свежим воздухом подышать!

– Да там сейчас сыро. Кругом туман. Его ветер с моря несет, – запротестовала было Натали.

– Да что вы, Наталья Дмитриевна. Не бойтесь! Врачи английские советуют в любую погоду дышать морским воздухом. Сделайте милость, пойдемте. Хоть этим-то будем похожи на Байрона, – горько улыбнулся он. – Вот, я вижу, и Виктор Петрович меня поддерживает.

Сдаржинский вопросительно поглядел на кузину. Натали насмешливо шевельнула тонкой бровью.

– Ну что ж… Если вы, мужчины, так настаиваете…

Через несколько минут они гуськом по узенькой, посыпанной гравием дорожке, мимо мокрых кустарников и голых деревьев потянулись к берегу.

Натали первая вышла к самой кромке обрыва. Внизу ворчали, просвечиваясь сквозь мутную слюду тумана, черно-серые волны Они то появлялись, то исчезали вдали в плотном занавесе тумана, и привычной линии горизонта не было видно.

– Вот вам и простор, Николай Алексеевич! – прищурила черные глаза Натали.

– Все же – простор! Что ни говорите! Хотя бы такой, но все равно – простор! – подтвердил Раенко. – А вот взгляните, – он показал рукой в сторону, где была закрыта туманом гавань Одессы. Оттуда, словно прорезав серый занавес, выплыл, трепеща многоэтажными крыльями парусов, трехмачтовый тяжело нагруженный корабль.

– Настоящее греческое судно. Я по постройке его вижу… Смотрите, какие выпуклые борта, – определил Раенко.

В это время ветер развернул на мачте судна флаг. Сдаржинский, обладавший хорошим зрением, сразу разглядел бело-сине-красные полосы.

– Вы ошиблись. Судно под нашим, русским, флагом!

– Это лишь доказывает, что сей корабль – греческий, – лукаво улыбнулся Раенко. И прочитав недоумение на лицах друзей, пояснил:

– Мне один чиновник портовый как-то говорил, что из тысячи кораблей, плавающих на Черном и Средиземном морях, половина принадлежит жителям городов Архипелага греческого – османским подданным. Для получения права плавать под русским флагом, греки документы на корабли свои фиктивно прописывают на верных знакомцев – русских. Вот и вся басенка!

– Но коли так, разве флот огромный такой не вызывает тревоги у султана?

– А еще как! Султан все время только и мечтает уничтожить греческий флот, плавающий под русским флагом. Ведь на каждом корабле имеется от 8 до 30 орудий… Сказывают, в порт греческий Индру прибыл недавно султанский корабль с драгоманом капудана-паши. [46]Он привез султанский манифест – ферман, обещающий освободить жителей Индры от налогов, чтобы они за это на своих кораблях турецкий флаг вместо русского подняли. Но греки, предупрежденные заранее нашим послом в Стамбуле господином Строгановым, от сей султанской хитрости отказались. Они заявили, что не могут исполнить то, о чем он их просит, поскольку корабли принадлежат не им, а русским подданным. Ну и остался султан с носом, а с ним и его друзья – англичане…

– При чем тут, Николай Алексеевич, англичане?

– Да для них греческий флот под русским флагом еще более неприятен, чем самому султану. Греки отличные прирожденные мореходы и для Англии – этой владычицы морей, любой соперник – нож острый!

– Поэтому-то англичане и готовы султану оковы для греков изготовить, – подхватил его мысль Сдаржинский.

– Совершенно верно изволили заметить, – согласился Раенко.

– Господи, да хватит вам об этом! Смотрите, ваш корабль опять скрывается в тумане. Давайте ему помашем на прощание. – И Натали, сняв с головы розовую из тонкого шелка шаль, взметнула ею, как флагом.

Следуя ее примеру, мужчины замахали шляпами.

Но моряки на судне, очевидно, из-за далекого расстояния не заметили их, поэтому и не ответили на приветствие.

Корабль на всем ходу врезался в завесу тумана. Несколько секунд его призрачные контуры еще маячили в белой пелене, а затем совсем растворились в мареве.

– Прощай, корабль! Передай наш привет сынам Геллады! [47]А я клянусь, что приеду к вам и мечом буду защищать свободу Греции! – воскликнул Раенко.

Он выразительно посмотрел на Виктора Петровича и его кузину

– Если бы я была мужчиной, то, не раздумывая, присоединилась бы к вашей благородной клятве. А вы, кузен?