Владимир Андриенко - Приключения боярского сына Том 1 Битва под Конотопом

Жара спала и по палубам гребцов пополз отвратительный запах давно не мытых тел.

Федор поморщился и упал на скамью.

– Слышь, Федор, – прошептал ему Василий. – Не держи зла на меня…

– Какое зло после такой работы, Василий? Я едва жив… А еще уйти отсюда грозился. Думал, дурак, что все будет столь просто. А меня предупреждали, что все будет не просто.

– Предупреждал? Кто?

– Да, так один человек. Ты ведь не знаешь, как я выжил.

– Не знаю, а ты не знаешь, как я попал сюда за весло. Но одно нам сделать стоит.

– Что?

– Бежать отсюда пока нас не уморили.

– Бежать? Это хорошо бы. Но как? Ты забыл, что на нас цепи. Железа…

– Эй вы, – послышался голос Минки Иванова. – Видать не вышло по-вашему? Не три дня вам здеся плавать шляхтичи. Да и зовут тебя, паря, не пан Анжей, как я услышал. Так?

– Я Федор, если ты хочешь знать мое настоящее имя. Чего теперь скрывать.

– И верно нечего.

– И из каких же ты будешь людей, Федор?

– Стремянной стрелец. Из боярских детей.

– Сын боярский? Вона как. А то шляхтич, шляхтич. Ну а ты кто на самом деле? – спросил Ржева Минка.

– Я на деле Василий Ржев, дворянин, и своего имени не скрывал. Ты скажи, нам Минка, а бежать с этой каторги можно?

– Говорили, что были подобные случаи. Но не на нашей галере. Но это дело непростое и здесь нужен счастливый случай. А вот когда они придет этот случай?

Може через месяц, а може и через год. Во как. вы пока прекратите гутарить, а лучше спите. Вам нужно отдохнуть. А то завтра не выдюжите. Потом все обсудим.

Федор сразу же уснул…

Казацкая Рада в Гармановцах под Киевом Городок Гармановцы шумел словно растревоженный улей. Здесь собрались тысячи казаков и все они ждали, когда из войсковой канцелярии выйдут старшины и объявят решение.

У всех на устах было имя Юрия Хмельницкого.

– Юрий гетман законный, – говорили казаки.

– Он сын Богдана и Богдан всегда хотел предавать булаву гетмана в своем роду! – голосил казак в рваном польском жупане и заплатанной шапке.

– Да рази Юрась Хмельниченко настоящий гетман? – возразил ему казак в жупане преяславкого полка.

– А Выговский? Он лучше? Поссорил нас с белым царем!

– Нахлебаемся горя от того, что с царем поссорились!

– Снова татары у нас лютуют и ляхи. Все от Выговского пошло!

Такие разговоры были везде. Единого мнения не было, и казаки часто пели со слов своих полковников и сотников.

Полковники киевский Иван Екимович, преяславский Тимофей Цецюра, черниговский Андрей Силин всюду кричали о том, что Богдан завещал предать булаву своему сыну, но Ивашка Выговский хитростью перехватил булаву у наследника и сам стал гетманом.

Их сторону принял авторитетный в Украине кошевой атаман Запорожского войска Иван Сирко. Он привел с собой на Раду тысячу крикливых запорожцев и они всюду, где могли затевали драки и скандалы.

В доме, где совещалась старшина, положение было не многим лучше, чем на улице.

Полковники были готовы скрестить сабли.

Выговский попытался призвать казаков к спокойствию:

– Панове, полковники. Что вы творите? Неужели не понимаете, что своими распрями вы губите отчизну? Простят ли вам люди ваше поведение?

– Пан гетман! А тебе простят люди татар? Сколь сел разорили твои союзники!

Посмотри, что делается на Украине? И все это твоя вина! – прокричал полковник Екимович.

– И во всем виноват только я? А ты не чувствуешь в том своей вины? – Выговский посмотрел Екимовичу прямо в глаза.

– Моей вины в том нет, гетман! И казаки то знают. Это ты утопил в крови Полтаву и казнил Пушкаря и Барабаша! Ты пролил братскую кровь и теперь говоришь об отчизне?

– Остерегись, полковник! – Гуляницкий схватился за саблю. – С кем говоришь! Перед тобой пан гетман!

– Самозваный гетман! Мы не признаем более Ивана Выговского гетманом – закричал Тимофей Цецюра. – Обманом получил булаву и за два года залил кровью Украину.

– А еще Богдана поминает! – поддержали Цецюру.

– Верно. Говорит, мол и тот татар звал. Но у него победы были. А где твои победы?

– Долой Выговского!

– Юрия Хмельницкого в гетманы!

– Хмельницкого!

– И казаки ждут того от нас на площади!

– Панове! – снова слово взял Выговский. – Панове! Али вам снова Черной Рады захотелось?! Хотите, чтобы чернь всем у вас управляла? Разве можно так стоить государство? Одумайтесь! Чернь и голота казацкая что они разумеют? Они способны лишь разрушать!

– То казаки! То наши братья!

– А гетман ляхам продался!

– Иуда!

Гетман понял, что здесь ему ничего не добиться и вышел из комнаты где они совещались. За ним последовали его сторонники. Он тайно покинул Гармановцы и отбыл в свою ставку. Там были его войска и с ними он собирался дать отпор мятежникам.

Он ждал, что скоро к нему подойдет Сом с татарами, и они одолеют предателей.

Тогда он уже никого не станет жалеть. Он сказал об этом Гуляницкому:

– У нас осталось все шесть тысяч казаков. Да четыре тысячи наемников. На их верность мы можем пока рассчитывать.

– Этого мало чтобы начинать войну, пан гетман. Против нас выступят каневский, киевский, перяславский, неженский полки. Он соединяться со слободскими казаками и войсками Трубецкого. Ты не забыл, что рядом в Путивле стоит русская армия в 20 тысяч человек. Поляки нам не окажут существенной помощи.

– Но скоро к нам придет Данило Сом. Ты не забывай про Сома, пан полковник.

– Много ли он приведет войска? Он обещал 6 тысяч, но верно ли это? Хан Мехмед Гирей все еще на троне. Станет ли он нам помогать после того что случилось?

Сомнительно.

– Станет, полквник. Станет помогать! Султану нужны сабли против русских. Данило сообщил мне, что он сам прибудет вместе с мурзой Киябеем, что ведет к нам 6 тысяч сабель. И он прислал мне письмо от самого хана!

Выговский бросил на стол пергамент с печатью. Гулянцкий развернул его и убедился, что гетман не ошибается. Все так и есть.

– Странно все это, Иван. Как-то все слишком хорошо получается. Слишком гладко.

– Печать и подпись хана. Значит, они поняли там, в Бахчисарае, что договор со мной им выгоден. А может и из Стамбула на них надавили. Но как бы там ни было, для нас все складывается хорошо.

– Значит когда подойдет Сом мы выдвинемся на мятежников?

– Да, пока русские не очухались, мы разгромим мятеж. И я назначу новых верных себе полковников.

Пьетро Ринальдини, посланец ордена, и гетман Иван Выговский Гетман Выговский принял монаха с большой неохотой. Не желал он разговаривать с иезуитами, но у того была печать короля Яна Казимира, и выслушать его придется.

Ринальдини худой и высокий аскет в простой черной одежде был на сей раз образцом смирения и кротости. Выговский предложил монаху сесть и сам расположился напротив него.