Айван Моррис - Благородство поражения. Трагический герой в японской истории

Знаменитый прецедент, возможно, приходивший на ум принцу Нака, случился в V веке, когда блистательный сын императора Ингё, наследный принц Кару безумно влюбился в свою прекрасную полу-сестру. По преданию, страсть его была столь сильна, что он находился на грани смерти. Наконец он решил, что так просто умирать бессмысленно, и что лучше он осуществит брачную связь с объектом своей любви, как бы греховны ни были подобные отношения с дочерью своей матери. Пара тайно соединилась, и к наследному принцу возвратилось самообладание. Вскоре после этого суп императора Ингё замерз и превратился в лед. Этот кулинарный феномен был интерпретирован, как знак того, что при дворе существуют некоторые противоправные отношения, и императору сообщили о кровосмесительных связях его сына. В результате принц Кару был выведен из линии наследников и сослан в Иё, где, по одной версии, совершил самоубийство, написав две предсмертные любовные поэмы своей возлюбленной- сестре.

Оппозиция реформистскому движению достигла своего апогея в восстании Дзинсин (672) — самом отчаянном и упорном сопротивлении подобного рода, в котором все консервативные силы, противившиеся реформам поднялись в поддержу младшего брата Нака, принца Оама. Куроита ( Кокуси-но кэнкю , с. 142–43) сравнивает этот антагонизм с оппозицией реформам эпохи Мэйдзи двенадцать веков спустя, когда движение «за сохранение национальных особенностей» ( кокусуй ходзон ) возникло, как реакция на правительственную политику вестернизации. Подобное же сопротивление интенсивному иностранному влиянию наблюдалось в Японии после американской оккупации.

Нихон сёки , IV:129. В районе Асука области Ямата, неподалеку от новой столицы. Канал, должно быть, был не менее десяти миль в длину.

Или «Они говорили о нем, как о „безумном канале“, и молвили…»

Нихон сёки , IV:132. В соответствие с междустрочными пояснениями в хронике, эта критика была высказана в то время, как работы были в самом разгаре. Она, похоже, ни на йоту не отклонила правительство от курса, так как уже следующее предложение информирует нас, что работы начались над новым дворцом в Ёсино.

Куроита. Кокуси-но кэнкю , с. 142.

Нихон сёки , IV:133.

Члены императорской фамилии довольно рано начали посещать горячие источники для отдыха и развлечений. Отец принца Арима особо любил минеральные источники в Арима (около современного Кобэ); есть предположение, что имя принца, записывающееся теми же иероглифами, восходит к названию этого места. Отчего принц Арима избрал Муро, а не более близлежащие источники, как, например, Арима, так часто почитаемые присутствием императорской семьи? Есть много возможных объяснений, помимо того зловещего, что отмечено в хронике. Если, как мне кажется, его ментальное недомогание было подлинным, он вполне мог стремиться избежать посещения роскошного курорта; прибрежные источники типа Муро были лучшим местом для лечения, чем источники в Арима, располагавшиеся в горах. Вдобавок, как указывает профессор Наоки ( Кодай кокка-но сэйрицу , с. 235), Сиоя-но Мурадзи Коносиро, единственный близкий сотоварищ принца, отвечал за солевые разработки в районе Муро (его имя означает нечто вроде Господин Соляных домов и Селедки) и вполне мог порекомендовать эти отдаленные горячие источники своему несчастному юному другу.

Нихон сёки , IV: 134.

Нихон сёки , IV:139-41. Я вставил дополнительный отрывок (со стр. 141 Нихон сёки ) между «…тайно совещались» и «В этом году я достиг возраста», — единственное, по моему мнению логичное место для этого параграфа. Замечание принца Арима о том, что теперь он достаточно зрел для руководства войсками в бою, звучит бессмысленно в том месте, где оно сейчас находится (то есть при ответе на критику правительства со стороны Акаэ), однако оно вполне подходит как продолжение слов о том, что он еще слишком юн для осуществления своих планов. Все даты даны по Юлианскому календарю.

Интересно, что все три «ошибки» правительства были совершены в экономической области. Первые две относятся к новым налогам, которыми было обложено население в ходе Великой Реформы; со — налог с продукции, уплачиваемый рисом или другими зерновыми, а ё — более тягостное бремя — трудовая повинность. Хотя Сога-но Акаэ адресует свои слова императрице ( сумэра-микото ), его критика (или намеренно провокационные поношения) в действительности направлены против принца Нака и его коллег, ответственных за реформы.

Представляется характерным, что Сога-но Акаэ использовал простых рабочих ( ёборо ), чтобы схватить принца Арима, а не официальных стражников или солдат, и что прошло три дня, покуда он не был официально арестован.

Эта казнь была типом «гарроты» и заключалась в удушении веревкой. Среди разновидностей наказаний, перечисленных в китайских кодексах, она была на одну ступень менее позорная, чем обезглавливание. Тадзии-но Осава-но Мурадзи Кунисо вероятнее всего не совершал эту зловещую операцию лично, но был лишь ответственным за процедуру.

Другими словами, «Пожалуйста, пощадите меня, чтобы я мог продолжать трудиться на благо страны» (а не так, как забавно переводит этот пассаж Астон: «прошу, чтобы моя правая рука была сделана национальным сокровищем»). Последняя просьба Коносиро естественно, не была исполнена.

Второе стихотворение неясно. Его также возможно принять (см. Манъёсю , изд, «Ниппон гакудзицу синкокай», Токио, 1940, с.9) за жалобу принца, что во время неудобного путешествия рис ему подавали на дубовых листьях ( сии-но ха ), а не в соответствующих коробочках ( кэ ), как дома. Но тогда стихотворение превращается, вместо твердого уверения в поклонении богам, не более чем во всхлип жалости к самому себе.

Профессор Такахаси предполагает (Наоки, Кодай кокка-но сэйрицу , с. 240), что друг принца Арима, Сиоя-но Мурадзи Коносиро должен был использовать свое положение управляющего соляными разработками для мобилизации местных рыбаков и формирования блокирующего флота, однако это представляется несколько надуманным.

императрица КОГЁКУ император КОТОКУ

принц Нака======императрица Хасихито принц Арима

Kлaвдий==========Гepтpyдa=========oтeц Гамлета

Гамлет

«…сердце у Америки доброе, характер у Америки сильный, и мы будем продолжать оставаться великой державой». Президент Никсон, в речи в Хантсвилле, штат Алабама, 18 февраля 1974 года («Нью-Йорк Тайме», 19 февраля 1974 г.)