Айван Моррис - Благородство поражения. Трагический герой в японской истории

Лишившись в раннем возрасте обоих родителей (его отец умер, когда ему было шесть лет, а мать — на следующий год), мальчиком Хэйхатиро воспитывался у дедушки с бабушкой; позже он стал приемным сыном последовательно в двух семьях, глава второй из которых занимал тот же наследственный пост в осакском магистрате, что и его отец. [460]По Мисима, это неустроенное детство послужило причиной порывистого, жесткого, горячего характера героя. [461]Такие квази-фрейдистские рассуждения о личности часто бывают поверхностными и внушают подозрения; все же несомненно примечательно, что Мисима, сам почти всецело воспитанный бабушкой, объяснял характер героя таким образом.

С юности Осио стали особо привлекать философские штудии. Как выходец из самурайского класса, он также занимался воинскими искусствами, особенно метанием копья, однако мало интересовался огнестрельным оружием, вероятно по причине связанных с ним иностранных, негероических коннотаций, и здесь следует напомнить, что одной из первых причин провала его восстания была неспособность его последователей в достаточной мере использовать свои ружья и пушки. В 1818 году в возрасте 25 лет он презрел социальные условности и женился на приемной дочери богатого фермера. Такого рода «неравные браки» не поощрялись в самурайской среде, и решение молодого человека часто приводят, как пример цельного характера, борющегося с социальными предрассудками. На портрете Осио Хэйхатиро, написанном приблизительно в то время, мы видим стройного, красивого молодого человека с самурайской прической и побритой головой, одетого в официальные одежды; [462]он сидит, держа в руках белый веер, рядом аккуратно положены два его меча, на удлиненном, овальном лице серьезное выражение. По описаниям того времени, его рост был около 165 сантиметров (довольно высокий по тогдашним меркам); изогнутые, узкие брови сходились дугами над глазами; взгляд был напряженным, острым, пронизывающим; на его широком, бледном лбу можно было заметить нежные голубые жилки. Недоброжелатели дали ему прозвище «зеленая тыква» ( аобётан ), намекая на цвет лица — результат слабых легких. Он страдал частыми кровотечениями, но превозмогал напряжением воли свои физические слабости. [463]

В возрасте двадцать трех лет Осио автоматически занял пост своего отца в городской управе в качестве полицейского инспектора, находившегося в юрисдикции муниципалитета управления восточной части Осака, глава которого был высоким чиновником сёгуната, назначаемым из Эдо. Всего таких инспекторов было шестьдесят (по тридцать в западном и восточном управлении), они делили между собой повседневные судебные и административные функции в городе. Хотя занимаемая ими на феодальной лестнице рангов ступень являлась очень низкой, должность эта могла быть весьма прибыльной, поскольку в традиционные доходные статьи включались «благодарственные деньги» от проходивших по судебным делам представителей торгового класса и прочих, искавших их благорасположения. Осио дал ясно понять, что именно с этой традицией он не будет иметь ничего общего. С самого начала будущий повстанец зарекомендовал себя человеком, строго придерживающимся правил. Такая высокая нравственность могла серьезно повредить карьере Осио, однако его позиция укрепилась через несколько лет после назначения, когда в Осака на пост Управляющего восточным районом прибыл престарелый сановник из Эдо по имени Такаи, бывший губернатор Ямасиро. На Такаи молодой ревностный подчиненный немедленно произвел прекрасное впечатление, и он полностью его поддержал в борьбе с коррупцией и в деле насаждения законности.

Первое большое свершение удалось Осио на тридцать четвертом году жизни, когда, после тщательного расследования, ему удалось обнаружить в Осака скрывающихся христиан и организовать их массовый арест. Предав этих несчастных должному наказанию, он обратил свою энергию на более сложные дела, — коррупцию муниципальной администрации. Благодаря покровительству Такаи, он смог стать бичом бесчестных чиновников и торговцев. Всего за пару лет Осио прославился, как борец со взяточничеством. Зачастую он привлекал внимание к своей кампании необычностью тактики. В одном случае — предвестнике конца его карьеры — он приказал конфисковать все богатство, накопленное одним из бесчестных чиновников, и раздать беднейшим жителям города, чье положение уже начало возбуждать его недовольство. Особой заботой Осио была передача дела о коррупции в суд. Типичный инцидент произошел, когда Такаи поручил ему разобраться с одним процессом, тянувшимся несколько лет. Услыхав, что делом теперь будет заниматься Осио, истец навестил его поздно ночью и принес в подарок коробку засахаренных фруктов. На следующий день Осио, тщательно исследовав все документы (а также коробку), объявил, что истец виновен, и его иск отклонен. При очередной встрече со своими коллегами он продемонстрировал им коробку с засахаренными фруктами и заметил с саркастической улыбкой: «Именно из-за того, уважаемые, что ваши зубы столь привыкли к сладкому, понадобилось столь много времени, чтобы решить это дело». Затем он поднял крышку, открыв взглядам всех присутствовавших блестящую груду золотых монет. Рассказывали, что чиновники зарделись и не промолвили ни слова.

Маловероятно, чтобы такое поведение расположило к Осио его менее принципиальных коллег, и вскоре многие из них невзлюбили его за «излишнюю прямоту». Однако его ум, ученость и, прежде, всего, — честность в исполнении судебных обязанностей принесли ему, широкую популярность а также уважение всех представителей сёгуната из Эдо.

Круг внимания Осио не ограничивался тайными христианами и продажными чиновниками. Его недовольство возбудила и коррупция буддийского истеблишмента; в 1830 году он осудил несколько буддийских священников, нарушивших свои обеты, — соответственно, многие из них были лишены сана и изгнаны из Осака. Именно в этом году его слава вошла в зенит, однако Осио внезапно оставил общественную жизнь. Он передал свой пост полицейского инспектора приемному сыну Какуноскэ и намеревался полностью посвятить себя преподаванию, науке и исправлению общественных зол. Почему в возрасте всего тридцати семи лет такой умный и энергичный человек как Осио резко оборвал столь многообещающую карьеру ради того, чтобы стать инкё (отставным лицом)? Дело в том, что в это же время его старый патрон Такаи также ушел в отставку и вернулся в Эдо, чем и можно объяснить подобное решение. Однако, более важная причина состояла в том, что у него опустились руки в борьбе с глубочайшей коррумпированностью муниципальной администрации и безразличием своих коллег к страданиям бедных горожан; так же, как сорок лет спустя Великий Сайго, он ушел со службы, дабы обрести новые душевные силы, продумать свои взгляды, воспитать группу последователей и попытаться выправить несправедливую систему извне.