Эдмон Лепеллетье - Прачка-герцогиня

– Дорогая Луиза, как она любит меня! – растроганно прошептал император. – Да, вы были правы, – обратился он затем к дамам, смотревшим на него, – здесь нет ни одного слова, которое могло бы возбудить тревогу в самом ревнивом муже. Императрица высказывает свои взгляды на политику, которые не вполне согласуются с моими, и только один раз упоминает имя Нейпперга: она просит своего отца избрать в будущий раз другого посланника, так как ей неприятно видеть при своем дворе лицо, возбуждающее своим появлением сплетни в газетах. Ах, герцогиня, я так счастлив! – с искренней радостью воскликнул Наполеон и, подойдя к Екатерине, ущипнул ее за ухо.

Это была его обычная ласка в минуты торжества.

– Теперь, ваше величество, когда ваши опасения рассеялись, я надеюсь, вы отмените военный суд и от пустите графа Нейпперга! – проговорила Екатерина, потирая ухо.

– Пусть он уезжает сейчас же и больше никогда не показывается во Франции, как советует ему императрица! – приказал Наполеон. – Я, собственно, против него ничего не имею, так как ни одной минуты не думал, что он виновен; все это глупое приключение вызвало недоверие моего тестя: австрийскому императору вдруг понадобилось узнать, счастлива ли его дочь со мной, – вот и все! А бедный Нейпперг пострадал!

Император совсем позабыл о своих недавних подозрениях, о ревности и злобе, клокотавших в нем. Позвав Ремюза, он приказал ему отдать шпагу Нейппергу.

– А затем? – спросил камергер.

– А затем проводите графа Нейпперга до кареты и пожелайте ему счастливого пути! – ответил Наполеон.

– Увы, Нейпперг уже умер! – раздался голос Савари, который вошел в комнату в сопровождении адъютантов и ординарцев.

– Как умер? Вы уже расстреляли его? – с огорчением спросил император. – К чему такая поспешность? Вы должны были подождать восхода солнца!

– Я и собирался сделать это, ваше величество, но граф Нейпперг сбежал, выскочив в окно. К счастью, под окном стояли мои агенты; они схватили преступника, посадили его в карету и отвезли в лес, где его уже ожидал взвод солдат. Спросите герцога д'Отранте – он тоже был там.

– О, совершенно случайно! – заметил Фушэ, доставая свою табакерку.

– Вы поступили глупо, – строго заметил Наполеон, обращаясь к Савари. – Раз Нейпперг убежал, нужно было оставить его в покое. Не правда ли, Фушэ?

– Совершенно верно, ваше величество, – поспешил согласиться Фушэ. – Если бы я имел честь состоять еще министром полиции, я догадался бы, что может существовать недоразумение, нужно было предвидеть, что император, наведя более точные справки, помилует обвиняемого.

– Да, следовало предвидеть это, – обратился Наполеон к злополучному Савари. – У вас нет дара предвидения, поэтому вы не можете быть министром!

– Следовало, – продолжал Фушэ, пользуясь одобрением императора, – дать полицейским агентам приказание отвести арестанта не в лес, а в сторону, противоположную той, где ждал взвод солдат. Вот как бы я распорядился, если бы имел честь быть министром полиции.

– Очень жаль, что вы не министр! – проговорил Наполеон.

– Осмелюсь доложить вам, ваше величество, – живо воскликнул Фушэ, – что я поступил так, как будто был министром. Предвидя, что существует какое-то недоразумение и что вы, ваше величество, убедившись в совершенной невиновности заподозренных лиц, пожелаете помиловать графа Нейпперга, я вызвал команду полицейских агентов, на которых я могу положиться, и приказал им отвести графа на дорогу, ведущую в Суассон. Полицейские подумали, что я снова стал министром…

– Вы действительно стали им, – прервал его Наполеон, очень довольный сообщением Фушэ.

– Полицейские повиновались мне, – продолжал последний, – и граф Нейпперг вовсе не умер, как уверяет вас, ваше величество, герцог Ровиго, не всегда точно осведомленный, а едет по направлению к Суассону, где его ожидает завтрак.

– Благодарю вас, герцог д'Отранте, – воскликнул Наполеон, – вы неоценимый администратор! Вы предугадываете то, чего другие не понимают, когда им даже разжевывают и в рот кладут. Скажите, пожалуйста, вы были уверены, что я помилую графа?

– Почти уверен, ваше величество, в особенности после того, как поговорил с герцогиней Данцигской.

– А если бы я не изменил своего первого решения, вы дали бы таким образом возможность убежать важному политическому преступнику! – сказал Наполеон.

– Ваше величество, я отправил вперед отряд полицейских, они задержали бы в Суассоне графа Нейпперга, если бы вы нашли его достойным наказания.

– Что за бес сидит в этом человеке, он предвидит все! – пробормотал император и, подойдя к Екатерине Лефевр, весело сказал ей: – Я думаю, герцогиня, что вам уже пора вернуться к своему мужу, а я пойду разбужу императрицу и уверю ее, что письмо, которое она написала, уже отправлено в Вену.

Чувствуя себя счастливым от уверенности, что Мария Луиза не обманывает его, и довольный тем, что граф Нейпперг избежал смерти благодаря догадливости Фушэ, император приходил все в лучшее и лучшее настроение. Он подошел к Екатерине, приподнял ее голову, поцеловал и ласково сказал:

– Спокойной ночи, мадам Сан-Жень!

Это была неслыханная милость при дворе Наполеона.

С чувством страстной любви к жене император вошел в комнату Марии Луизы.

Через девять месяцев после этой тревожной ночи на свет появился Римский король, которому мы посвящаем целый роман.