Влад Менбек - Джебе – лучший полководец в армии Чигизхана

Наконец, из геры вынырнули два нукера, крепкого телосложения, и быстро подошли к пленнику. Молча отвязали от столба и потащили в юрту. Пропихнули его под дверной полог, при этом внимательно пронаблюдали, чтобы он, не дай бог, не наступил на дощатый порог юрты. Это считалось страшным грехом и непочтением к дому. Чиркудай шагнул в полумрак и выпрямился. Окинул безразличным взглядом с десяток мужчин и женщин, и равнодушно опустил голову. Он заметил у дальней стены, в потёмках, полулежавшего на кошмах арата, с перевязанным горлом. Все молча смотрели на пленника.

Раненый арат пошевелился и что-то прохрипел пробитым горлом. Его не поняли. Переспросили. Он снова с трудом сказал какое-то слово.

– Огня? – догадался один из нукеров.

Раненый с трудом кивнул и закашлял, сплюнув себе на ладонь сгусток крови. Кто-то выскочил на улицу, приоткрыв дверной полог, и через некоторое время вернулся с факелом из пакли, пропитанным бараньим жиром. Запах горелого сала распространился по юрте, смешавшись с каким-то непонятным и странно знакомым для Чиркудая духом. Краем сознания он понял, что пахнет лекарствами, похожими на мази китайских лекарей, которые были в Ляояне. Когда-то один из врачей лечил у него рану на руке, полученную во время тренировки.

Факел ярко разгорелся, осветив всю юрту. Чиркудай равнодушно стоял почти в центре, около очаговой ямы, с тлеющими углями на дне. Повисла напряженная тишина. Неожиданно раненый что-то прохрипел и опять закашлял. К нему наклонилась богато одетая женщина, уже без ребенка, и стала поить из чашки. Арат передохнул и, подняв руку, требуя тишины, прохрипел:

– Меченый…

Стоявший рядом с Чиркудаем крепкий нукер, все время хватавшийся за саблю и, щелкавший ею, вынимая из ножен и бросая назад, словно от нетерпения, замер и, наклонившись, с недоверием заглянул в лицо парня. Чиркудай, услышав свою давно забытую кличку, медленно поднял голову и еще раз осмотрел собравшихся. Почти все были незнакомые, кроме… Кроме этого здоровяка, что заглядывал сбоку. Он где-то его видел. Слева, в ногах у раненого, сидел тоже знакомый парень, с удивленной миной на хитроватом лице. А сам пострадавший был рыжий, с зелеными глазами. Чиркудай узнал Темуджина. Но как он повзрослел и заматерел…

Осмотрев всех, Чиркудай вновь опустил голову, проявляя свое равнодушие. Но что-то у него внутри изменилось. Зашевелилась мертвая ледышка около сердца. Она стала подтаивать. Он знал, что за содеянное ему несдобровать, но почему-то стало спокойнее. Он был готов ко всему.

Темуджин снова закашлял, сплюнул, и шепотом спросил, преодолевая боль:

– Почему ты стрелял?..

Чиркудай помедлил, и кратко объяснил, охрипшим голосом:

– Защищал отару.

Темуджин осторожно кивнул головой, показав, что понял его.

– Ты хотел меня убить? – спросил он шепотом.

– Если бы хотел, то убил.

Стоявший рядом богатырь нервно щелкнул саблей, слегка вытащив из ножен и бросив назад. Чиркудай узнал Субудея, сидящего в ногах Темуджина: только он мог иметь такое хитрое лицо. А рядом с ним, как он понял, щелкал саблей Джелме, очень походивший на своего отца Джарчи. Субудей посмотрел на брата и неодобрительно покачал головой.

– Так не бывает, – прошептал Темуджин. – Ты промазал.

Чиркудай хотел промолчать, но, поколебавшись, устало произнёс:

– Мои стрелы летят туда, куда мне надо. Я не стреляю мимо цели.

– Я тебе не верю, – прохрипел Темуджин и закашлял.

Чиркудай вяло дернул плечом и ничего не ответил.

Отдышавшись, Темуджин тихо приказал:

– Развяжите его.

Джелме поколебался, но приказ выполнил, настороженно застыв рядом, готовый ко всему. Чиркудай пошевелил затекшими пальцами. Узлы были не крепкие, он сумел их ослабить, как его учили китайцы. В ином случае руки просто бы отвалились от долгого бескровия.

– Вынесите меня, – снова приказал Темуджин.

И все сразу забегали, вывели Чиркудая на улицу, уже не толкая, а потянув за рукав. Около юрты настелили войлок и положили на него Темуджина. При солнечном свете Чиркудай снова осмотрел всех и убедился, что не ошибся, это были: Темуджин, Джелме и Субудей. И виденная им раньше, молодая аратка, заботливо поправлявшая подушку из кошм, под головой Темуджина. Остальных он не знал.

Субудей был очень серьезен и во все глаза смотрел на него. Джелме рассматривал пленника с некоторым удивлением и настороженностью, что-то мучительно соображая. И Темуджин внимательно изучал Чиркудая. Но было заметно, что он не мог вот так сразу, определить свое отношение к нему. Остальные были просто удивлены, хотя поняли, что Темуджин и пленник знали друг друга раньше. Неподалеку от них стала собираться толпа нукеров, женщин и детей. Чиркудай понял – Темуджин их нойон, и это его курень.

– Дайте ему лук, – прохрипел Темуджин с лежанки.

– Не надо, брат, – тихо сказал один из богато одетых нукеров, наклонившись к Темуджину: – А вдруг?..

Темуджин недовольно поднял руку и неприязненно посмотрел на нукера:

– У вас тоже есть луки, – прохрипел он, добавив предостерегавшему: – Я должен убедиться, Хасар…

– У него руки затекли, – заметил Субудей и, подойдя к Чиркудаю, заглянул хитрыми глазами в его глаза. Взяв пленника за кисти, он стал их растирать. Чиркудай не сопротивлялся.

Один из нукеров принес лук и стрелу. Чиркудай узнал свой лук, украденный у меркитов во время их налета. Несколько нукеров приподняли свои луки, готовые в любой момент расстрелять пленника, если он задумает что-нибудь плохое.

Чиркудай подержал лук в одной руке, стрелу в другой, почувствовав, что после массажа Субудея, ладони потеплели. Подумал и попросил:

– Дайте еще одну стрелу.

Нукеры зашептались, но Темуджин нетерпеливо махнул рукой, требуя исполнить просьбу. Чиркудай сосредоточился, пытаясь отодвинуть на время тяжесть в теле, как учили монахи. После ночной пробежки, падений, и стояния на холоде в скрюченной позе, все мышцы мучительно болели. Но, как ни странно, внутри у него потеплело, от почти забытых лиц. Ему не хотелось их терять.

Он собрался, положил одну стрелу на лук и, не сильно, выстрелил вверх. Тут же положил вторую стрелу и, дождавшись, когда первая стала переворачиваться в воздухе наконечником к земле, резко выстрелил вслед вторую, перебив посередине первую на лету.

Он услышал вздох удивления окружающих его людей и цоканье языком. Кто-то даже сказал:

– Дзе, дзе…

– Еще… – прохрипел Темуджин, махнув рукой.

Чиркудаю снова дали две стрелы. Он быстро повторил свой трюк, которому завидовали лучшие китайские стрелки. Опять послышались восторженные восклицания. Субудей стоял рядом и тихо покачивал головой, как бы не веря в происходящее. Темуджин хотел что-то сказать, но закашлялся. Отдышавшись, прохрипел: