Андраш Шимонфи - Перелет

19 ДЕКАБРЯ (вторник). Итак, у венгерской армии, кажется, будут пишущие машинки. Одну машинку дала нам Юци Юхас, вторую принесла Эмилия Ц., а еще две мне обещали дать знакомые. Правда, машинки старые, с множеством дефектов и неисправностей…

Я встретилась еще с Катинкой Фазекаш (когда-то она учила мою мать). Катинка Фазекаш тоже восторженно отзывалась об Эрнё. Сказала, что ей очень понравились его трезвые, умные слова, которые так резко отличаются от разного рода экстремистских выступлений и шатаний из стороны в сторону…

В холле «Золотого быка» (гостиница в Дебрецене) началось священнодействие, окрашенное в цвета национального стяга. Повсюду трехцветие: красно-бело-зеленые повязки, флаги… Приятно, что в городе, который пока еще лежит в развалинах, медленно, но верно начинает налаживаться жизнь. Искореженные трамваи оттаскивают с путей в мастерские, на рыночной улице заменили четыре дуговые лампы, в магазинах проводится учет, убирают помещения, распродают оставшиеся товары, повсюду чинят крыши, все больше людей осмеливаются выходить на улицы. Я видела нескольких женщин в кокетливых шляпках.

Вечером Геза Телеки прибыл из города Печа с депутатами. Целая армия отцов нации копошилась в ресторане. Что за чудаки, они по одному приходили поглазеть на Белу Миклоша.

Один депутат, бывший подполковник в штатском костюме, подошел к нашему столу и сообщил, что город Сегед обязан ему своим существованием, он создал там политическую партию, насчитывающую тысячу членов, чувствовалось, что он мнит себя великим человеком. Ему все время не сиделось на месте, вскоре он подкатил и к Аладару, и к «железному папе» (Яношу Вё-рёшу).

20 ДЕКАБРЯ (среда). Я в привычное время спустилась позавтракать, но ко мше подошел метрдотель и, чрезвычайно вежливо извинившись, попросил не сердиться и пересесть в «белый» салон для сановников и знаменитостей, потому что в этом зале предполагается кормить господ депутатов. Он извинялся раза три, утверждая, что там для нас будет организовано более подобающее нашему положению питание, а господ депутатов будут обслуживать по армейским нормам. Итак, господа депутаты нового парламента Венгрии в конце 1944 года от рождества Христова были поставлены в Дебрецене на армейское довольствие! Я привела в смятение метрдотеля, спросив, как, по его мнению, все это сочетается с высокими принципами, которые будут провозглашены на заседании Временного Национального собрания. Он, продолжая извиняться, лепетал, что это не от него зависит, наверное, просто не хватает продовольствия, чтобы всех накормить одинаково и досыта.

Утром мы снова прошлись по городу и увидели, как он готовится к созыву Национального собрания.

Повсюду национальные флаги, приготовлено много красных ковров, елочных веток, которыми украшены портреты Ракоци и Кошута. На улицах везде репродукторы, пока их только пробуют, поэтому они хрипят, причем в одном месте слышится фронтовая песенка, а в другом кто-то просто считает, но об этом сквозь хрип едва можно догадаться. Кажется, дело все-таки пойдет!

Город купается в море стягов. С помощью длиннющей пожарной лестницы советские солдаты снимают с фронтона гостиницы «Золотой бык» большое красное полотнище, чтобы водрузить венгерский национальный флаг. Теперь повсюду выставлены портреты, развешаны плакаты, транспаранты, всюду красно-бело-зеленые флаги. Множество самых различных портретов Кошута, Ракоци и Петёфи в обрамлении хвойных веток. На каждом шагу видны карикатуры на Гитлера. Я видела плакат, на котором был изображен огромный паук со свастикой на спине, который своей паутиной пытается оплести территорию между Тисой и Дунаем. Повсюду плакаты с надписями: «Да здравствует Временное Национальное собрание!», «Венгерский народ против немецких поработителей!», «Смерть фашистским собакам!»

К вечеру прибыл Фараго. Мы ходили его поприветствовать и осведомиться, как поживают его овцы, ведь он ездил в Кечкемет вербовать добровольцев для работы в своем поместье. «Избиратели есть, а вот овец-то как раз и нет!» — заметил Фараго… Правда, его библиотека, насчитывающая 2 тысячи томов, не пострадала. А потом ему удалось обеспечить охрану из советских солдат.

Народная газета писала, что немцы на Западном фронте начали наступление. Им удалось добиться определенных успехов, в Бельгии они продвинулись на 40 километров. По сообщениям из Лондона, отступление союзников происходит организованно. Для нас это довольно неприятная новость, потому что вполне возможно представить, как там (в еще не освобожденных частях страны), захлебываясь, кричат немцы о своих победах, и хотя, разумеется, не совсем, но до какой-то степени она может повлиять на здешних людей, именно тогда, когда в Дебрецеие создается новое правительство демократической Венгрии. Правда, для наступления на западе немцы, вероятно, сняли несколько дивизий на востоке, что, конечно, будет способствовать ускорению полного освобождения нашей страны.

21 ДЕКАБРЯ (четверг). В десять часов утра открылось заседание Временного Национального собрания, оно началось с непродолжительного богослужения епископа Ревеса. Потом все разошлись, а собственно заседание возобновилось уже после обеда, в два часа дня.

На послеобеденное заседание явились все члены временного парламента (как видно, богослужение не все депутаты сочли для себя обязательным, и отцов нации утром было явно маловато). Заседание началось под председательством Вашвари. После небольшой вступительной речи он предложил, чтобы собрание избрало председателя, двух его заместителей и секретаря. В председатели он выдвинул кандидатуру юриста Белу Сентпетери Куна. Тут же раздались крики: «Принимаем!», «Не принимаем!», «Нам не нужен старый реакционер!», «Шандора Юхаса Надя — в председатели!» Крики, возгласы негодования, и сразу же несколько человек попросили слова. Один молодой человек, внешне вполне интеллигентного вида, поднялся из второго ряда и заявил: заседание Национального собрания не место для сведения счетов; он считает, что воля народа здесь должна выражаться единодушно, и поэтому предлагает единогласно избрать председателем Шандора Юхаса Надя. Насколько ему известно, по состоянию здоровья престарелый Бела Сентпетери Кун вообще не прибыл на заседание… На это из задних рядов послышался слабенький голосок: «Я здесь, но из-за преклонного возраста прошу высокочтимое собрание мою кандидатуру более не рассматривать».

На трибуну поднялся Шандор Юхас Надь и попросил Временное Национальное собрание, чтобы председателем, как и намечалось, все-таки стал Бела Сентпетери Кун. (Вновь крики: «Верно! Ура!», «Не нужен нам дряхлый реакционер!») После этого вскочил болезненного вида пожилой мужчина с длинными седыми патлами, в поношенном сером костюме и с манерами опытного демагога. Одной рукой он опирался о спинку, а второй — энергично жестикулировал. Говорить плавно и красиво он, правда, не умел, но смысл отрывисто вылетающих из его рта слов сводился к тому, что такие реакционные фигуры, как Бела Сентпетери Кун, вообще не должны появляться на свет божий.