Джеймс Джонс - Отныне и вовек

— Поберегись! — завопил Маджио, выставляя перед собой два пустых подноса. — А ну с дороги! Горячее несу! Мы с моими ребятками-официантами бегаем как заведенные. Нас тут до смерти загоняют, — бросил он командирским голосом — ни дать ни взять офицер, пекущийся о своих солдатах. — Горячее несу! Поберегись! С дороги! — И он зашагал к раздаточной, расталкивая поваров и радостно смакуя новое для себя ощущение власти, которую, впрочем, никто не признавал, и уж тем более выделенные под его начало восемь дежурных подносчиков.

— Как у меня получается? — шепотом спросил он Пруита. — Но я суров, старик! Завтра потребую, чтоб мне дали капрала.

Пруит с унылой улыбкой поднял на него глаза и снова согнулся над мойкой, продолжая скрести, отмывать и ополаскивать подгоревшие сковородки и грязные липкие миски, куча которых вдруг начала стремительно расти перед ним, он в жизни не видел, чтобы их скапливалось столько сразу, и, как ни старался, не поспевал их мыть. Он торопливо работал, прислушиваясь к разговору в посудомоечной. Ему было слышно, как Ридел Трэдвелл повесил ведро с мыльным порошком на кран, пустил полным напором горячую воду и спросил Блума, что все-таки случилось.

— Не знаю, — неодобрительно сказал будущий капрал Блум. — Пруит пришел первым и мог выбирать. Он выбрал котлы. Теперь это неважно, важно другое — ты, Трэдвелл, опоздал. Из-за тебя мы все зашьемся. Тебе уже полмойки посуды накидали.

— По-твоему, я опоздал? — переспросил навеки рядовой Трэдвелл. — Много ты понимаешь. Я никогда не прихожу, пока мойку не набьют до отказа. Так что тебе сегодня еще повезло.

— Лично мне гораздо больше улыбается работать с тобой, чем с Пруитом, — сказал будущий капрал Блум, пуская в ход признанное уставом психологическое оружие для поднятия морального духа. — Мы с тобой в два счета все вымоем. Только давай шевелись, есть же у тебя гордость.

— Я всем доволен, — проворчал навеки рядовой Трэдвелл. — Тебе что-то не нравится, это твое дело. А я всем доволен.

Гора перед Пруитом продолжала непостижимым образом расти. Никогда раньше он не видел, чтобы повара пускали в ход столько сковородок и кастрюль. Но наконец до него дошло, что Уиллард нарочно заваливает его работой. Эта мысль в первую минуту показалась ему такой нелепой, что поначалу он сделал скидку на разыгравшееся воображение: чувствовать, что ты с ног до головы вымазан жирной грязью, так унизительно, что поневоле стараешься успокоить свое самолюбие какими-то бредовыми измышлениями, подумал он. Но куча у мойки все росла, и было ясно как день, что ни одному повару никогда не понадобилось бы сразу столько сковородок и кастрюль даже для офицерского банкета с женами.

И только часов в десять — когда уже убрали со столов и Маджио с превеликим удовольствием отослал своих подносчиков на строевую подготовку, когда Блум и Трэдвелл уже кончили мыть посуду и вместе с Маджио, злясь, что должны работать без перерыва, уселись чистить картошку, а Пруит, все так же согнувшись над дымящейся засаленной мойкой, с завистью поглядывал на упругие ладные картофелины в прохладной чистой воде, от которой на руках не остается жира, — только часов в десять Старк заметил, что в кухне происходит что-то необычное. Уиллард был не дурак и ни разу не пожаловался, что Пруит работает медленно.

— Пруит, твоя мойка что-то сегодня отстает, — сказал Старк, подходя к нему и глядя на груды грязных сковородок. — Давно пора было все домыть.

— Наверно, медленно мою.

— Сковородки опять будут нужны, и очень скоро.

— Они, я вижу, все время нужны. Я некоторые уже по третьему заходу мою.

— Сковородки для того и существуют, чтобы в них готовили.

— Но плевать-то в них зачем? Мне всю жизнь втолковывали, что хороший повар зря сковородки пачкать не станет. Хороший повар старается, чтобы солдаты на мойке не загибались.

— По идее, конечно. — Старк достал кисет и начал сворачивать самокрутку, глядя себе на руки с тем смущенным, виноватым выражением, какое появляется в глазах у честных полицейских и сержантов, когда они вынуждены пользоваться данной им властью.

— Тогда подай на меня рапорт. Быстрее я работать не могу.

— Я без нужды внеочередные наряды навешивать не люблю, — уклончиво сказал Старк, и от сдержанного, но искреннего понимания в его голосе на душе у Пруита потеплело, и Пруит забыл, что не кто иной, как Старя, уверил его, что Уиллард пакостить не будет.

— Хочешь, я тебе скажу откровенно, что я обо всем этом думаю?

— Конечно, — кивнул Старк. — Я всегда стараюсь выслушать обе стороны. Что же ты думаешь? — Он поднял на Пруита глаза, которые смотрели строго, но все понимали.

— Я думаю, что Уиллард нарочно пачкает сковородки, чтобы я зашился. Это мне за то, что я утром не захотел к нему подлизываться. Вот что я думаю.

— И теперь, значит, он тебя имеет, как хочет?

— Вот именно. Если не веришь, посмотри сейчас на него. Вон он, сволочь толстобрюхая.

Уиллард наблюдал за ними из другого конца кухни, он стоял, весь подавшись вперед, вытянув шею и напряженно прислушиваясь, но при этом делал вид, что работает.

— Уиллард! — окликнул его Старк. — Иди сюда. Быстро! Парень тут крутится так, что от него скоро дым пойдет, — сказал он, когда Уиллард подошел к мойке. — Он говорит, ты нарочно пачкаешь сковородки, чтоб подвести его под внеочередной. Что ты на это скажешь?

— Если готовить, как полагается, сковородки всегда пачкаются.

— Ты мне, Жирный, мозги не пудри, — сказал Старк.

— Какого черта! — возмутился Уиллард. — Я что, должен вести счет каждой грязной сковородке, потому что какой-то сачок боится надорваться?

— У меня не десять рук, — не выдержал Пруит. — Чего ты от меня хочешь?

— От тебя требуется совсем немного, — с достоинством сказал Уиллард, поворачиваясь к Пруиту. — Когда мне нужна сковородка, она должна быть уже вымыта. Чтобы я мог должным образом накормить людей, которые трудятся в поте лица весь день и для подкрепления сил нуждаются в хорошем, вкусном питании.

— Меньше пены, — цыкнул на него Старк.

— Пожалуйста, — сказал Уиллард, — могу и меньше. Ты спросил, я ответил. Хочешь меня выжить? Ради бога. Я хоть сейчас… — он не договорил.

— Поосторожней, Жирный, — предупредил Старк. — А то ведь поймаю на слове.

— Пожалуйста, лови. Если ты считаешь, что я такая сволочь?..

— Я, Жирный, считаю, что ты дерьмовый повар и не умеешь готовить, — сказал Старк. — Потому что у тебя одна забота: как бы, не дай бог, солдатики не забыли про твои нашивки. А сейчас катись на место, готовь обед. И только попробуй хоть одну сковородку зря запачкать. Я за тобой следить буду.

— Ну и следи, пожалуйста! — Гордо повернувшись, Уиллард отошел от них, исполненный величайшего достоинства.