Эдмон Лепеллетье - Фаворитка Наполеона

В то же время в тайниках души Наполеона теплилась мысль, что вернуть себе обратно Францию и скипетр значит, быть может, вернуть в то же время и расположение жены. Быть может, в случае если придется выбирать между Нейппергом и законным супругом, вновь ставшим вождем грандиозной армии, приветствуемый великой нацией, Мария Луиза, не задумываясь, вернется к нему.

В то же время все эти соображения поддерживались весьма важной причиной, о которой мы уже упоминали ранее, и эта причина придавала планам Наполеона характер необходимости.

Пенсия в пять миллионов франков, назначенная ему согласно договору в Фонтенбло, до сих пор не выплачивалась.

Его личные средства таяли с каждым днем, и уже недалек тот день, когда он вынужден будет распустить свою гвардию. А тогда он будет обречен жить в зависимости от великодушия врагов, которые будут в состоянии в любой момент атаковать его в его резиденции, или задушить, как советовал Брюлар, старинный вождь шуанов, или перевезти на острова Мадеру или Святи Елены.

Хотя Наполеон и решил действовать в величайшем секрете, но в этот npoeкт следовало посвятить по крайней мере двух человек.

Когда графиня Валевская, удивленная переменой, происшедшей в душе Наполеона, спросила у него после сцены с удалением ребенка, не может ли она быть полезной ему во Франции, куда она собиралась возвратиться, лицо императора выразило удовольствие. Не открывая полностью своих планов графине, он дал ей понять, что в случае если народ призовет его снова во Францию, а армия выразит желание снова встать под его начало, он найдет возможность, воспользовавшись благоприятными обстоятельствами, тайно сесть на корабль и добраться до берегов Франции. Для того чтобы этот смелый план удался, достаточно было усыпить бдительность английского комиссара, сэра Нейла Кэмпбела, и избежать встречи с королевскими судами, крейсировавшими в Средиземном море. Ведь счастье, которое так помогало ему в этих самых водах при возвращении из Египта, могло помочь ему и в этот раз.

Графиня постаралась ободрить Наполеона, вдохновить его еще больше на выполнение этого намерения. Она обещала ему самым тщательным образом осведомиться о настроении умов во Франции.

Тогда Наполеон сказал ей, по обыкновению все предвидя и предусматривая:

– На обратном пути постарайтесь осведомиться и как следует сориентироваться в симпатиях и настроении гренобльского гарнизона. Если французы вновь призовут меня, то мне придется быть очень осторожным, в особенности в самом начале путешествия. Я теперь слишком хорошо знаю провансальцев, чтобы вторично довериться им. Дофинцы – совсем другой народ; они порядочны, храбры, преданны. Если когда-нибудь я решусь вернуться во Францию, то это возвращение произойдет через Гренобль.

– Хорошо, ваше величество, я побываю там. Там стоит полк полковника Анрио. Быть может, мне удастся через его жену Алису войти в сношения с некоторыми из офицеров гарнизона.

– Черт возьми! – сказал император. – Этот храбрец Анрио скучает здесь. В данный момент он вовсе не нужен мне; ему, вероятно, очень хочется расцеловать свою жену, вот я и пошлю его в Париж… через Гренобль. – Наполеон задумался на мгновение, а затем прибавил: – Чтобы не привлекать ничьего внимания, я дам ему поручение в Вену.

Графиня Валевская вздохнула. Значит, Наполеон все-таки думал о том, чтобы вновь завоевать расположение Марии Луизы! То, что она ему сообщила, не смогло уменьшить его страсть. Ее сердце сжалось, и, не в силах долее сдерживать свои истинные чувства, она попросила у императора дозволения сейчас же удалиться с острова.

Наполеон предложил ей остаться, чтобы отобедать у него с ребенком, прибавив, что вечером она сможет уехать на одном из связных судов.

Послали за полковником Анрио, и Наполеон дал ему соответствующие инструкции. Он должен был отправиться в Вену, попробовать увидеть де Меневаля, секретаря императрицы, а если будет возможно, то добиться личного свидания с нею; он скажет ей, что император чувствует себя хорошо и надеется на скорое свидание. Затем, исполнив это поручение, полковник направится в Гренобль, где стоит его полк. Там он постарается разузнать у офицеров, как они относятся к Бурбонам и продолжают ли они чтить память императора. Графиня Валевская, которую будет сопровождать полковник Анрио, позаботится о том, чтобы сведения, добытые полковником Анрио, были переправлены в полной тайне и сохранности на остров Эльба.

После обеда, во время которого император был в очень хорошем расположении духа, графиня покинула Марсиану и отправилась в маленькую бухту, где ее ждала лодка. Вместе с полковником Анрио и сыном ее отвезли на борт связного судна, на котором она и добралась до Ливорно.

Там, предъявив свой паспорт, она оказалась объектом особенного внимания со стороны английского комиссара Нейла Кэмпбела, тайного тюремщика Наполеона.

Он посовещался с английским консулом, был страшно любезен с красавицей полькой и спросил у нее, выпадет ли ему на долю счастье когда-нибудь снова увидать ее, будь то в Лондоне или на острове Эльба.

Графиня подумала, что из впечатления, которое произвела ее красота на стража царственного узника, можно будет извлечь кое-какую пользу. Ведь она могла бы усыпить его бдительность, отвлечь его внимание и тем способствовать бегству императора. Поэтому она не стала обескураживать галантного англичанина и обещала увидеться с ним в последних числах февраля, когда она, по всей вероятности, будет в Италии у неаполитанского короля.

Кэмпбел, влюблявшийся все более и более, поклялся графине, что при первом известии о ее присутствии в Италии он примчится туда. Прекрасная полька запомнила это обещание и решила воспользоваться им.

Из Ливорно она собиралась отправиться на английском корабле в Триест, откуда должна была проследовать в обществе Анрио в Вену. Когда она уезжала, Кэмпбел провожал ее до пристани, откуда еще долго махал платком, причем из глаз этого влюбленного вояки катились слезы.

После отъезда графини Наполеон погрузился в глубокую задумчивость. В его глазах заблестел огонь надежды, его лицо порозовело, и – редкое явление со времени его поселения на острове Эльба – он улыбался! Король Ивето умер, император вновь воскрес к жизни!

В последние месяцы 1814 года всю Францию охватило чувство глубочайшего разочарования. Все жалели об эпохе Наполеона. Войны, налоги, страдания, лишение свободы были забыты; вспоминали только былую славу времен Наполеона и сравнивали прежний нравственный подъем с теперешним нахождением под опекой духовенства и необходимостью переносить наглость старинной родовой аристократии.