Юрий Корольков - Тайны войны

Но излишней осторожности не понадобилось. Деловая часть разговора была краткой. Выждав, когда хозяйка покинет комнату – она зашла, чтобы сменить свечи, – Гогенлоэ сказал:

– Разрешите передать вам привет от немецких друзей.

– Мне?

– Да, вам и лорду Гамильтону. От господина Хорна.

Как ни напрягал Хор свою память, он никак не мог припомнить, кто такой Хорн.

– Извините, я не знаю такого имени, оно ничего мне не говорит.

– Может быть, вам больше скажет имя Рудольфа Гесса? Это одно и то же лицо…

Гогенлоэ выжидающе посмотрел на британского посла: как-то он будет реагировать?

Хор действительно был поражен: заместитель германского канцлера, правая рука Гитлера передает привет герцогу Гамильтону! Это покрепче открытки со стихами Горация! Черчилль будет доволен. Кажется, немецкий эмиссар с внешностью завсегдатая испанских кабачков не такая уж пешка. У Гогенлоэ, видимо, в самом деле большие связи в Германии.

Князь напрасно старался прочесть на лице Хора его мысли. В затруднительных случаях дипломат ссылался на печень, кривил рот, словно от боли.

– Благодарю вас. Вы уполномочены господином Хорном передать что-то еще?

– Нет, только привет… Впрочем, да… Сердечный привет и еще письмо герцогу, – Гогенлоэ протянул Хору конверт.

С едва заметной поспешностью посол положил его в карман пиджака. Он только скользнул глазом по адресу. Для этого потребовалась доля секунды. На конверте стояла надпись: «Герцогу Гамильтону. Шотландия».

– Господин Хорн просит передать письмо по назначению. Если будет ответ, его можно направить в Женеву, господину Бургхардту. Вы знаете господина Бургхардта? Председатель Международного Красного Креста.

– Да, да, я выполню просьбу господина Хорна.

Гогенлоэ допил вино, тонкими, холеными пальцами взял маслину.

– Какой пикантный вкус! Только в Памплоне умеют так фаршировать маслины… Разрешите откланяться, сэр. Счастлив был познакомиться!

Посол проводил гостя. Легкий, не остывший от дневного зноя ветерок тянул в окно. Под его дуновением колыхалось пламя свечей, и на стенах плясали причудливые тени. С улицы доносился веселый гомон, пение, треск кастаньет. Памплона праздновала день святого Фермина. Хор сел в плетеное кресло и, задумавшись, глядел на неровное пламя, на прозрачные струйки воска, стекающие со свечи. Капли быстро мутнели и застывали янтарными сталактитами, нависая над глиняной розеткой подсвечника.

Хор думал о поездке в Памплону. Конечно, немцы ищут примирения с Англией. На каких условиях они хотят заключить мир? Гогенлоэ об этом ничего не сказал. Но он что-то говорил о Гауегофере. Значит, открытка дошла по назначению. У немцев другой метод – сразу берут быка за рога. Посол так и понял визит Гогенлоэ – Гитлер предлагает вести переговоры без второстепенных посредников.

То, что немцы ищут контакта с Западом, не было новостью.

Разные предложения приходили и раньше. Взять ту же поездку Вольтата в Лондон перед войной. А предложения «военной оппозиции», переговоры в Ватикане с помощью папы Пия? Все это одна цепь – поиски соглашения. Самуэль Хор находился в курсе дела закулисных взаимных исканий. Для него Черчилль не делал из этого тайны. Больше того – Хор сам причастен к событиям, о которых мир, может быть, никогда и не узнает. Недаром адмирал Канарис прилетал «на минутку» в Мадрид – нащупывал почву для переговоров военной оппозиции с Лондоном. Результатом был меморандум фон Гасселя. Ульрих фон Гассель – германский дипломат. В генеральской оппозиции слывет экспертом по внешнеполитическим вопросам. В случае свержения Гитлера его прочат в министры иностранных дел. В этом-то и дело – в случае свержения Гитлера. Но пока такие предположения не имеют особых оснований. Оппозиционеры – это генералы без власти, без армии. Армия – в руках Гитлера.

Хор отчетливо помнил содержание меморандума, посланного окольными путями – через Женеву, Лиссабон, Мадрид. Гассель писал по поручению оппозиции: «Чрезвычайно важно как можно скорее покончить с этой бессмысленной войной. Такая необходимость диктуется тем, что все время растет опасность, что Европа будет совершенно разрушена и, прежде всего, большевизирована».

Немецкие генералы тоже стремятся на восток. Так же, как и католики. Попы, генералы, разведчики… В Германии существуют разные течения, но их объединяет одно – все хотят поживиться за счет России. Пусть! Надо это умело использовать. Но вот предложение, которое привез князь Гогенлоэ, дело более реальное. Остальных надо держать в запасе. Рудольф Гесс, или Хорн, как его называют, может говорить от имени Гитлера. Пока это единственная реальная сила в Германии. При всех разногласиях, с ним можно иметь дело.

В окно залетел ночной мотылек, покрутился метеором вокруг свечи и, опалив крылья, прилип к расплавленному воску. Хор поднялся с кресла, щелчком сбил мотылька. Капелька воска пристала к ногтю. Додумывая мысль, посол пробормотал про себя:

– Главное – повернуть его на восток. Пусть подпалит себе крылья на русской свече, после легче скинуть его со счетов.

Хор вытер платком запачканный ноготь.

– Будем играть, будем играть, – сам того не замечая, повторил он любимое выражение Черчилля.

Утром Самуэль Хор покинул Памплону, вернулся в Мадрид и немедленно приказал отправить в Лондон пакет, полученный от князя Гогенлоэ. Быстрее всего было бы послать его самолетом, через Францию. Быстрее, но не надежнее. Хор вызвал помощника.

– Вам предстоит небольшое путешествие, мистер Паркинс. Прежде всего отправляйтесь в Гибралтар и передайте письмо адмиралу Соммервиллу. Затем поплывете в Англию и лично вручите премьеру вот этот пакет, – Хор протянул пакет с печатями на четырех углах и пятой посередине. – До Гибралтара вас проводит наша охрана. О дальнейшем позаботится адмирал Соммервилл. Говорить о важности поручения, надеюсь, излишне? Это дороже жизни, дороже жизней, я бы сказал. Вы можете пойти ко дну, взорваться на мине, все что угодно – это ваше частное дело, – но пакет должен быть на Даунинг-стрит. Понятно?

– Да, сэр!

– Тогда отправляйтесь. Желаю успеха. Морские прогулки всегда приятны…

Еще через день, по личному приказанию адмирала Соммервилла, командующего Средиземноморским флотом, из Гибралтара вышел эскадренный миноносец «Роджерс». Корабль снялся с якоря тотчас же, как только на борт приняли единственного пассажира – курьера Самуэля Хора. Вахтенный матрос принял чемодан мистера Паркинса, отнес его в каюту, расположенную рядом с салоном. Вахтенный несколько замешкался и только поэтому услышал фразу, которая так обрадовала матроса королевского флота.

– Когда мы прибудем в Плимут? – спросил пассажир, здороваясь с командиром эсминца.