Йозеф Томан - Калигула или После нас хоть потоп

Никто не посмеет сказать, что я убиваю из страха, как Тиберий!

– Каков будет приказ, мой Гай? – уже не в первый раз настаивал Луций.

– Удавка или меч?

Император покачал головой:

– Прикажи отпустить Ульпия!

К вечеру сенатор в лектике возвратился в свой дворец.

В спальне Ливиллы преобладал оранжевый цвет, волосы сестры императора были каштановые, ковер коричнево-желтый. Цвета бескрайней пустыни, выжженной солнцем; бирюзовый пеплум на ней казался в этой жаркой пустыне озерком. Она стояла на коленях и рылась в сундучке из кедрового дерева, обитом золотыми обручами.

Луций в белой тунике лежал на спине на ложе, глаза его были закрыты, однако он не спал, не мог спать, Ливилла – это не успокоение, это горячий песчаный вихрь, ослепляющий глаза, иссушающий дыхание, рвущий нервы.

Ливилла разбирала драгоценности, каждое украшение стоило нескольких сотен рабов.

– Смотри на двери, Луций. Как бы он сюда ненароком не ворвался.

– Не явится. Он спит.

Ливилла посмотрела на Луция.

– Разве он когда-нибудь спит? Даже боги не посылают этому чудовищу сон. Хоть бы он издох от этой бессонницы! У Друзиллы украл все драгоценности. Наша дурочка Агриппина сама отдала свои. Только мне удалось кое-что от него спрятать. Посмотри. Ожерелья. Вот это жемчуга, посмотри.

Спрячешь это у себя? Ничего не возьмешь?

Луций, оскорбленный, привстал. Ливилла засмеялась:

– Золото весит больше, чем родственные и всякие Другие связи.

Посмотри! Венок из золота с бриллиантом. Пойдет ли он тебе?

Она встала, заставила его присесть и возложила венок на светлые волосы Луция.

– Ф-и-и! Золото на соломе теряется. Одноцветно. И он тебе мал. – И добавила насмешливо:

– Дубовый, императорский, да? Тот бы тебе подошел.

Поэтому ты за мной бегаешь…

– Ливилла!

– Тебе сначала пришлось бы перещеголять нашего незаменимого Авиолу.

– Для этого мне пришлось бы обзавестись золотыми рудниками.

– Или смелостью. У Авиолы тоже только одна голова. Он уже донес и спровадил не одну парочку богачей, и теперь…

– Даже спровадил? О боги, какие выражения! Как будто ты не знаешь сентенции Сенеки, что жизнь – это борьба. Чем выше человек, тем больше у него врагов. И быть жалостливым к неприятелям? Авиола, говоришь? Моя дорогая, имей я столько, сколько имеет Авиола, и я справился бы с этим без труда. Но выжать, как он, из всего золото, я не умею.

– А разбрасывать золото ты умеешь. Я, конечно, тоже. Вот тебе кольцо на память. На камне изображена Диана, целомудренная богиня. Да здравствует целомудрие богинь! Все остальное спрячь у себя в саду. Когда наш государь однажды раз и навсегда уснет, ты вернешь это мне. – Она задвинула сундучок в укрытие под ложем и продолжала:

– Твой Сенека предсказывает, что будет конец света из-за падения нравов. Это в первую очередь касается моего дорогого брата. И меня это тоже коснется, но чем позже, тем лучше.

Каждый день хорош. Живи одним днем, сказал мудрец.

Упругими шагами она ходила по спальне в прозрачном пеплуме, пытаясь расшевелить Луция. Но он не реагировал. Ливилла нахмурила брови.

– Раньше ты глаз с меня не сводил. До небес превозносил мою красоту.

Все, что у меня есть, прекрасно. Это. И это. И вот здесь. Сразу было видно влюбленного! Хмель уже прошел?

Луций вскочил и обнял ее. Его слова дышали страстью:

– Ливилла! Моя божественная!

– Не утруждай себя. Ляг, – заставила она его прилечь. – Знаю, что я тебя немного утомила. Да и твое положение тебя изматывает. Тобой полон Рим. Такого о Макроне, твоем предшественнике, не говорили. Молодежь тебя боготворит. – Она состроила гримасу. – Луций Курион! Наш идеал! Наш идол и кумир от прически до сандалии, от движения руки до произнесенного слова.

Своему братцу Гаю я этого не буду говорить. Он начнет завидовать, а если он завидует, то ему в голову приходят дурные мысли. Ну, успокойся. Вот тебе вино. Подкрепись для своей голодной Дианы. Ты пойдешь сегодня со мной на домашние игры?

– Куда?

– На домашние игры. Это пытки заключенных, которые так любит мой братец. Вчера там было такое… Гай взял из рук раба плетку и стегал ростовщика Декана сам. Он так по нему хлестал, что яркая кровь брызгала во все стороны, Декан ревел, а Гай от усердия даже свалился. Ты бы посмотрел на это. Он икал, как конь перед финишем. Потом Декана били рабы. А этот старый пройдоха Херея уставился на меня вместо того, чтобы смотреть на пытаемого. Дядюшка Клавдий хотел уйти, но Гай его не отпустил. Подожди, закалишься, сказал он. Клавдий начал бледнеть. Я умирала от смеха. А где ты был вчера. неверный? Гай тебя разыскивал. – Она начала передразнивать:

– "Где моя правая рука, где Луций?"

– Я был в Тибуре. Гатерий Агриппа пригласил меня на свою виллу на ужин, а потом предложил мне ее в подарок.

– Что он хочет за это?

Луций пожал плечами.

– Ничего. Это просто подарок.

– Ясно, подмазывается, чтобы потом взамен любимчик императора прикрыл глаза на какое-нибудь его злодейство. Это у тебя хорошо получается, Луций.

Твое положение приносит тебе прибыль, даже когда ты спишь? Сколько вилл ты уже приобрел таким образом?

– Достаточно, – сказал Луций, встал и добавил шутливо:

– Я буду богатым женихом…

– Ты снова об этом?

– Никогда не перестану, божественная Ливилла. Моя драгоценная.

Ливилла перебила его, подражая голосу Луция:

– Клянусь тебе всеми богами, что без тебя, моя прекрасная, жизнь для меня невозможна. Моя любовь к тебе – это безбрежное море. – И перешла на нормальный тон:

– Но внимание, в море легко потерпеть крушение! Разве не говорил тебе Гай, что он организует в своем дворце захватывающий лупанар для римских нобилей? Великолепный план, чтобы заработать деньги. Будет это организовано с восточным великолепием. Счастливый Олимп, только удовольствие, сладострастие – и никаких забот. Самые красивые женщины Рима будут в вашем распоряжении. Посещение для богачей обязательно.

– Зачем ты мне это говоришь?

– Все три сестры Гая будут там первыми гетерами. Три главные приманки и с ними лучшие дочери и жены сенаторов. Так решил император!

– И ты? Но ты не можешь! Ты не смеешь!

– Почему бы мне не помочь братцу разбогатеть? За одно посещение он получит тысячу аурей – прекрасная цена за любовь, не так ли? – а я, возможно, получу виллу. Ведь мои двадцать лет и мое искусство в любви стоят этого? Кроме того, я сестра императора! А это тоже чего-нибудь да стоит! – добавила она коварно.

Луций схватил Ливиллу за плечи и закричал ей в лицо:

– Никогда! Я этого не перенесу! Ты не смеешь! Ведь ты говоришь, что любишь меня!

– Сегодня да. Но завтра?

– Не будь так жестока, Ливилла! – Впрочем, Луцию было абсолютно все равно, с кем будет спать Ливилла, когда станет его женой. Но сейчас он продолжал разыгрывать ревнивца.