АБ МИШЕ - ЧЕРНОВОЙ ВАРИАНТ

Существование евреев позволяет антисемиту подавить в зародыше свое недовольство жизнью. <...> Антисемитизм - это страх перед проблемами человеческого существования. Антисемит - это человек, который хочет быть непоколебимой скалой, бурным потоком, испепеляющей молнией - всем, только не человеком |16, с. 6-51].

Ф. ЭНГЕЛЬС:

Антисемитизм... служит... лишь реакционным целям, прикрываясь мнимосоциалистической маской; это уродливая разновидность феодального социализма... [17, т. 22, с. 54].

ГИТЛЕР:

Антисемитизм является удобным революционным средством. <...> Вы увидите, как мало времени нам потребуется для того, чтобы перевернуть представления и критерии всего мира только и просто с помощью нападок на еврейство. Вне всякого сомнения, это – самое сильное оружие в моем пропагандистском арсенале (3, т. 2, с. 507].

О. БИСМАРК (князь, первый канцлер Германии с 1871 г.):

Антисемитизм - это социализм дураков [18, с. 190|.

ГИММЛЕР (соратник Гитлера):

Антисемитизм - это точно то же самое, что санитарная обработка. Избавление от вшей не вопрос идеологии; это вопрос гигиены. Точно так же для нас и антисемитизм являлся не вопросом идеологии, а вопросом гигиены... Скоро мы избавимся от вшей [3, т. 2, с. 565].

Т. МОММЗЕН (немецкий историк и юрист XIX века):

Антисемитизм является образом мысли сволочи [19, с. 15].

ШТРЕЙХЕР (“антисемит № 1” в гитлеровской Германии):

На земле не будет светить солнце до тех пор, пока не умрет последний еврей.

<...>

Гитлер освобождает мир от его еврейских мучителей [3, т. 1, с. 40; т. 2, с. 1069].

Л.ТОЛСТОЙ:

...между всеми срамотами срамота юдофобства самая отвратительная и адо-образная. Здесь все есть: и желчь ненависти, и слюна бешенства, и улыбка предательства, и все, что только могут извергнуть самые темные низы души человеческой.

<...>

...чистое юдофобство не разбирает вины и не о вине хлопочет. Оно есть просто похоть злобы [20, с. 55,57].

ФРАНК (президент академии германского права в 1933-42 гг.):

Евреи - раса, которая должна быть истреблена [3, т. 1, с. 121].

Ш. де РИБА (обвинительная речь на Нюрнбергском процессе):

Геноцид, убийства или какое-либо другое преступление, совершенное государственным аппаратом, становится анонимным. Никто не несет главной ответственности. Все ее разделяют... Что касается того лица, которое приводит в исполнение приказ, то он сам себе повторяет “Приказ есть приказ” и выполняет свои обязанности палача.

Тот, кто принимает это решение, делает это без содрогания, он может быть и не представляет себе точно, конкретно все последствия... [3,т.2,с.613].

Ж.-П. САРТР:

Евреи, правда, имеют союзника: демократа. Но это слабый защитник. ...он хотел бы отделить еврея от его религии, семьи, этнического сообщества и пропустить сквозь мясорубку демократии, из которой тот выйдет одиноким и нагим, индивидуальной частицей, подобной всем другим частицам. Именно это называлось... политикой ассимиляции. ...эта политика потерпела поражение.

У самого либерального демократа можно найти определенный душок антисемитизма: он противник евреев в той степени, в какой они считают себя евреями [16, с. 51,53,54].

К. КАУТСКИЙ (немецкий социал-демократ):

...евреи не представляют из себя никакой расы ...

<...>

Из своего национального существования еврейство сохраняет только национальную тоску, желание снова стать когда-нибудь нацией.

<...>

...никакое смешение европейского населения не обещает лучших результатов, чем смешение евреев с не-евреями.

<...>

Чем скорее оно (еврейство) исчезнет, тем лучше для общества и для самих евреев |21, с. 97,101,183, 189|.

Х. ЖИТЛОВСКИЙ:

Один народ повалил другой на землю... вцепился цепкими пальцами в его горло... И тут приходят социалисты, громко говорят, что разницы между народами нет, что все равны в классовой борьбе... <...> А когда указываешь на положение угнетенного народа, на его жажду... свободной национальной жизни, они с “научным” спокойствием возражают: “да где у него национальная жизнь? Он уже посинел весь и язык высунул”...

<...>

Требование ассимиляции... говорит: “все то, что ты претерпеваешь, как член данной национальности, ты претерпеваешь законно: не следует быть членом ея. Брось свой народ...” <...> ...национальное господство требует от порабощенного народа лишь подчиненного положения, ассимиляция же требует его полного исчезновения [22, с. 75, 87,88].

Ж.-П. САРТР:

Антисемит упрекает еврея за то, что он является евреем, демократ склонен его упрекать за то, что он считает себя евреем. Между своим врагом и своим защитником еврей находится в достаточно сложном положении: похоже, он только может выбрать соус, под которым его съедят [16, с.54-55].

В. КОРОЛЕНКО (из письма по поводу кишиневского погрома 1903 г.):

...антисемитизм загадил всю жизнь. Есть небольшой контингент людей порядочных и незараженных этой гадостию, но остальное почти сплошь [12, т. 10, с.366].

Воевать или уповать? Русские князья только-только наловчились рвать горло друг другу, а тут - лавина, черный ветер стрел, визг ста тысяч редкозубых ртов, полмиллиона копыт взбивают снег, искры сабель, кровь алым льдом, трупы: лапоть в небо, разворот кишок, голубая стынь в глазах, - и восторг ворон...

В феврале 1238 года татаро-монголы осадили столицу Северной Руси Владимир. Воевать или уповать?

Бог наслал грозу, Бог и спасет кротких духом. В самый раз богобоязненной владимирской знати подкатило: отрешиться от суеты мирской. Постригались в монахи воители, епископ благословлял... В тяжелое зимнее небо возносились молитвы владимирцев и деловой шум татар, готовящих штурм.

В. КАРГАЛОВ:

...новопостриженные “монахи” князья Всеволод и Мстислав... поехали с богатыми дарами в лагерь хана Батыя... ...Батый не принял мирных предложений и повелел Всеволода “перед собою зарезати”.

<...>

...княжеская семья, множество бояр и народа укрылись в каменном Успенском соборе... татары обложили собор деревом и подожгли.

<...>

Две недели держался Торжок... 5 марта 1238 года монголо-татары ворвались через проломы в пылающий город. <...> Они не щадили никого: ни женщин, ни детей, ни стариков. ...”секучи люди, яко траву”.

<...>

В конце марта или начале апреля 1238 года монголо-татарская “облава” двинулась от Волги на юг.

<...> Из края в край Руси, от Костромы до Торжка, поднялось дымное зарево... Как от лесного пожара бежали дикие звери. <...> Вся страна дымилась, захлестнутая монголо-татарской волной. На дорогах и тропах лежали трупы - порубленные саблями, пронзённые стрелами, растоптанные копытами коней. <...> Шли на юг под конвоем конных воинов тысячные толпы пленных. Позади завоевателей оставалась облитая кровью и окутанная дымом пожаров пустыня. Такого страшного разгрома еще не знала Русская земля [23, с. 46-47, 61-62,65].