Рустам Ибрагимбеков - Белое солнце пустыни

Абдулла снова молча поклонился, и от Алимхана не укрылось, как пылали щеки его начальника охраны. Удовлетворенный, правитель понял, что Абдулла полностью уловил суть разговора.

— Вот и прекрасно, — улыбнулся он. — Как поживает твой отец?

— Спасибо, светлейший, хорошо.

— Передай уважаемому Исфандияру мой поклон, — закончил аудиенцию Алимхан.

Абдулла покинул кабинет, решив впредь избегать встреч с Сашенькой. Он оценил деликатность Алимхана, но разозлился на него за то, что тот не прибегнул к прямому мужскому разговору.

Целую неделю он самозабвенно занимался делами или делал вид, но с Сашенькой не встречался.

— Абдулла, — капризно сказала она, как-то остановив его в одной из увитых цветами галерей дворца, — если ты будешь избегать меня, я обижусь всерьез!.. В чем дело?..

— Поверь, госпожа, я очень занят, — ответил Абдулла, пряча глаза.

Вскоре до Бухары дошли слухи о перевороте в России. Потом там началась Гражданская война. Русские уничтожали русских. Алимхан жаловался Абдулле, что перестал понимать все происходящее в России: зачем нужно русским истреблять людей, которые являлись цветом нации и составляли гордость, славу и мощь империи; почему не щадят они ни уникальную и единственную на всей земле русскую интеллигенцию, ни даже священников, ниспровергая тем самым самого Господа Бога?..

На окраинах империи появились неизвестные до того русские люди. Они призывали дехкан к свободе и к мировой революции. Что это значило, толком не понимал никто — понимали лишь одно: нужно разорять тех, кто богаче тебя, и уничтожать их… В Средней Азии началась война между красноармейцами и «басмачами» — так назывались люди, подобные Абдулле. Эта война обещала быть очень длительной, как все войны России на Кавказе и в Средней Азии.

В Бухаре пока было спокойно, но встревоженный всем происходящим вокруг Алимхан решил спрятать свои ценности, закопав их в потайных местах пустыни. Руководить этой операцией было поручено Абдулле, и тот четко выполнил приказание правителя: закопал клады в разных местах, а всех, кто помогал ему в этом, собственноручно расстрелял.

Пришло время, и начались волнения в самой Бухаре. По приказу Алимхана Абдулла жестоко расправился с зачинщиками, призывающими дехкан выходить на улицы с требованиями все той же свободы: поотрубал им головы на площади.

Сашенька была шокирована этими «азиатскими» действиями Алимхана, даже перестала разговаривать с ним, уединилась, ни с кем не желала видеться.

Злой от всего происходящего, высокомерный Алимхан возмутился поведением своей русской наложницы и, начисто позабыв про свою «светскость», велел наказать ее несколькими ударами плети, что и было исполнено евнухом в ее же покоях.

Абдулла по приезде в резиденцию узнал об экзекуции, очень опечалился и в душе рассердился на Алимхана. Несколько часов он провел у покоев Сашеньки в надежде, что увидит ее, но безрезультатно. И лишь когда Абдулла громким кашлем решился дать знать о своем присутствии, Сашенька отворила дверь и кивком пригласила его зайти.

— Ненавижу вас всех! — гневно сказала она, притворив за ним дверь.

А когда он попытался объяснить, что по восточным законам нельзя перечить мужу, даже если он неправ, погнала его прочь.

— Ты такой же, как он!

Абдулла взял ее за руки, попытался успокоить, но она вырвалась и вытолкала его за дверь.

…Через сутки Сашенька сама вышла из своих покоев, была подчеркнуто весела и мила, но что-то в ней изменилось, словно оборвалось, — такая она стала Абдулле еще желанней.

В Бухаре зрел большой бунт. Алимхан собрался в одночасье и покинул родину, переправившись через границу в Афганистан.

Абдулле, сопровождавшему его до кордона, он наказал вскоре приехать к нему, предварительно вырыв два из шести кладов.

Вернувшись в Бухару, Абдулла нашел резиденцию правителя разграбленной; кабинет Алимхана сгорел, а с ним и ценные бумаги.

Переодевшись дехканином, Абдулла приступил к поиску Сашеньки по всему городу — слухи о ней были самые разноречивые: одни говорили, что эта женщина прячется где-то здесь, другие — что она отправилась на север с попутным караваном.

Абдулла собрал отряд из верных людей и после безрезультатных поисков в городе, где установилась новая власть, двинулся на север, прихватив с собой своих жен и кое-какие ценности; его не покидала мысль о Сашеньке. Он предположил, что она также двинулась на север, направляясь в родные края, в Россию. Она в последнее время действительно очень скучала по родине, по прохладе, осени, снегу…

Надо сказать, что Алимхан еще задолго до своего отъезда за границу прислал в гарем Абдуллы двух подаренных ему жен. Звали их Гюльчатай и Зарина. Обе были совсем юные, прехорошенькие, быстроглазые, но, когда Абдулла решил приласкать Гюльчатай, она от страха забилась в угол, закрываясь чадрой и стараясь не дышать. А когда он обнял ее, решив, что в его объятиях девушка растает, гибкое тело Гюльчатай стало деревянным. Абдулла, который давно уже привык к изысканным ласкам своих наложниц, вздохнув, отпустил новенькую жену и поручил Джамиле заняться ее образованием.

Алимхан в Афганистане ждал Абдуллу, который должен был доставить ему золото, и очень тревожился по поводу его долгого отсутствия — ведь только Абдулла один знал, где спрятаны сокровища. Наконец бывший правитель снарядил тайного гонца, и тот, отыскав Абдуллу, передал ему приказ Алимхана: немедленно прибыть в Афганистан с драгоценностями.

Абдула, выслушав присланного Алимханом человека, вздохнул.

— Ты сделал большую ошибку, что нашел меня, — сказал он и застрелил гонца.

Нет, он, конечно, не хотел ограбить Алимхана, не хотел воспользоваться даже малой толикой его сокровищ. Просто он потерял голову и не хотел, не мог заниматься ничем другим, пока не отыщет Сашеньку. Поиски же эти теперь осложнились и тем, что ему на хвост сел красноармейский отряд Рахимова, — приходилось скрываться, заметать следы, менять маршрут, а попробуй тут свободно маневрировать, когда у тебя на шее висит твой собственный гарем, все девять жен, которых он еще не успел спрятать в надежном месте.

Все же Абдулла отыскал Сашеньку, догнал ее в придорожном духане, расположенном невдалеке от Черной крепости. Она со слезами кинулась к нему — в простеньком платьице, похудевшая, но все такая же желанная и еще более красивая.

— Ну, госпожа, ну же… — успокаивал ее Абдулла, унимая стук сердца. — Все уже позади… Я нашел тебя!..

… В эту же ночь она отдалась ему, шепча горячие слова и покрывая его лицо и грудь поцелуями… Но прежде, когда они только опустились на ложе, она, обняв его и с ласковой страстью глядя в его глаза, сказала нежно и доверчиво: