Эдмон Лепеллетье - Шпион императора

– Я хочу ехать в Карлсбад и не желаю возвращаться во Францию! – воскликнула тогда испуганная Мария Луиза и сделала шаг к троим людям, увлекая за собой сына, уцепившегося за ее платье. – Если вы, как можно судить по вашей наружности, не злодеи, не разбойники, – произнесла она слегка взволнованным голосом, – то немедленно доставьте меня на уцелевшей лошади на карлсбадскую дорогу. Я так хочу! Я приказываю вам это!

– Мы в отчаянии, что не можем исполнить первое желание, выраженное вами, ваше величество, ибо мы должны повиноваться высочайшим повелениям императора!

– Моего отца? Это не может быть…

– Мы – не злодеи, ваше величество, мы – солдаты, а вот наше знамя! – воскликнул Анрио и, обернувшись к товарищам, он скомандовал: – Солдаты императора Наполеона, под знамя!

Тут, проворно распахнув плащи, трое мужчин представили удивленной Марии Луизе три цвета революции и империи, опоясывавшие их стан.

Они стали в ряд в заранее условленном порядке: синяя опояска Анрио, белая – Монтрона и красная – ла Виолетта образовали священные цвета Франции.

Затем трое французов развязали символические пояса, а ла Виолетт подал свою дубинку Монтрону; последний ловко сколол булавками три лоскута материи и прикрепил их к трости тамбурмажора как к древку.

Ла Виолетт торжественно распустил знамя, а генерал Анрио, обнажив голову, сказал ошеломленной Марии Луизе, сердце которой закипело гневом:

– Вы узнаете, ваше величество, эти три цвета? Они ваши собственные в силу вашего брака с императором Наполеоном. От имени императора, пославшего нас сюда, мы почтительно спрашиваем вас, ваше величество, согласны ли вы, уступая его желаниям, последовать за нами! Где знамя, там долг и честь!

– А, так это Наполеон дал вам милое поручение остановить в лесу ночью женщину с ребенком! Вот оно что! Так ваш Наполеон превратился теперь в атамана разбойников?

Эти насмешливые и обидные слова оскорбили троих товарищей. Они давали им мало надежды на успех их предприятия.

– Вы не узнаете меня, ваше величество? – продолжал Анрио. – Ведь это я имел честь представить вам на частной аудиенции письмо его величества императора.

– Так это вы переоделись аббатом? Вы были арестованы, заключены в тюрьму, бежали оттуда, а теперь преобразились в контрабандиста, браконьера или невесть что такое! Неужели вы и тот, кто послал вас, воображаете, что подобные приемы, подобные комедии способны оказать какое-нибудь влияние на австрийскую эрцгерцогиню? Разочаруйтесь, господин комедиант!

– Я не комедиант, ваше величество, – серьезным и печальным тоном возразил Анрио. – Я генерал, состоящий на службе императора, один из его адъютантов: меня зовут Анрио.

– Генерал Анрио! Вы? – с каким-то скорбным любопытством воскликнула Мария Луиза.

Ей были известны кровные узы, порванные молодым офицером, захотевшим остаться французом, и соединявшие приемыша супруги маршала Лефевра с графом Нейппергом, и она не могла удержаться, чтобы с большим вниманием и интересом не остановить на нем взгляд. Перед нею были не вульгарные искатели приключений; она почти могла вступить с ними в объяснения. Поэтому, подумав об этом, Мария Луиза, к которой вернулось хладнокровие, продолжала:

– Вы взяли на себя, генерал, миссию, совершенно не согласную с воинской честью. Допустим, что Наполеон был достаточно сумасброден, чтобы придумать настолько же нелепую, насколько невероятную затею. Но как хватило у вас отваги взяться за подобное предприятие? Ах, вот в чем дело! Вы думали, что я соглашусь на ваши предложения. Что вам достаточно показать мне знамя, переставшее быть моим, чтобы я тотчас выразила согласие следовать за вами? Должно быть, вы считали меня крайне безрассудной женщиной, одержимой страстью к приключениям!

– Мы полагали, что нам достаточно заговорить о вашем супруге, показать вам цвета Франции и предложить средства переправиться через границу, чтобы вы с восторгом воспользовались случаем вернуть себе вместе со свободой ваше место на первом троне Европы.

– Значит, вы считаете меня пленницей в Вене? Ну, знаете, Наполеону давно следовало выкинуть эти идеи из головы. Он должен знать, есть ли у меня желание приехать к нему в Париж.

– Император любит вас, – возразил на это Монтрон. – Когда он снова вступил на свой престол среди ликования исступленной Франции, его первой мыслью было увидеть возле себя вас, разделяющей его славу, его могущество.

– Я не сожалею ни о лучезарном блеске этой короны, которую он звал меня разделить, ни о сиянии этого могущества, клонящегося, однако, к закату. Я хочу жить на свободе и в спокойствии. У меня нет больше ничего общего с Францией, мой супруг знает это. Ему следовало бы понять, что было бы достойно его не преследовать меня предложениями любви и власти, утратившими всякую привлекательность в моих глазах. Передайте, господа, тому, кто послал вас, что мое решение принято и ничто не заставит меня изменить его. Я никогда не вернусь в Париж. Мои религиозные чувства не позволят мне согласиться на развод, осуждаемый церковью; но мы – Наполеон и я – остаемся разлученными навсегда!

– Итак, – с некоторым раздражением спросил Анрио, – вы отказываетесь следовать за мной во Францию?

– Отказываюсь ли я! Вот еще! Неужели вы вообразили, что я соглашусь разыграть комедию похищения? Это было недурно придумано, и фарс начался довольно удачно, но берегитесь, чтобы он не завершился для вас плачевным финалом!

– Соблаговолите, ваше величество, не прибегать к угрозам! – мягко и вежливо сказал Монтрон. – Умоляю вас принять в соображение, что вы находитесь на пустынной дороге в обществе трех энергичных мужчин, твердо решивших исполнить приказания, полученные ими от императора Наполеона!

– Мерзавцы! Значит, вы готовы прибегнуть к насилию?!

– О, в весьма почтительной форме! Но мы непоколебимо решили волей или неволей отвезти вас, ваше величество, к французской границе. Время бежит, и нам пора позаботиться о собственной безопасности. Пока мы рассуждали тут между собой, нашему другу ла Виолетту удалось кое-как поставить на ноги упавшую лошадь. Мы можем теперь добраться до деревни. Там вы найдете мужское платье, которое позволит вам путешествовать днем, не будучи узнанной.

– Но я не последую за вами! – энергично возразила Мария Луиза.

– Ну в таком случае, к нашему величайшему сожалению, мы будем вынуждены отнести вас, ваше величество, на руках в ?карету и запереть вас в ней до прибытия к французской границе, – сказал Анрио. – Покончим с этим! Ла Виолетт, если ее величество будет мешкать долее, ты поможешь мне перенести ее.

Ла Виолетт выступил вперед в сильном смущении и, нагнувшись к уху Марии Луизы, взволнованно шепнул ей: