Владислав Русанов - Ворлок из Гардарики

Светлобородый викинг из окружения Модольва подобострастно засмеялся. Скафти непонимающе смотрел на спутников. А губы Кетильсона под белыми усами уже дрогнули в злорадной улыбке. Быстро же он соображает!

Гуннар в сердцах крякнул. Он не понаслышке представлял себе гнев конунга, прозванного Суровым. Если Харальд дознается, что Мария вопреки его приказу отправилась в Англию, Хродгейру не поздоровится. Изгнание – самое мягкое наказание для ослушника. Кормщик сбросил копье с плеча и взял его двумя руками. Видимо, всерьез прикидывал, не придется ли драться. Мертвые проболтаться не смогут.

Но королевна не растерялась. Она гордо вскинула подбородок, сжимая запястье Рианны – пикта, казалось, готова была броситься с кулаками на викингов Модольва. С чего бы это?

– Когда конунгу придет время узнать истину, он узнает ее, не сомневайтесь! – звонко проговорила Мария. – Я ослушалась его, желая добра и удачи. А почему вы ослушались его? Зачем рылись под холмом в Скара Бра? По какому праву убили хранителей знания о Чаше? Что замыслили?

– Что ты говоришь такое, дроттинг? – старательно изобразил недоумение Белоголовый. – Мне странно слышать твои обвинения. Уж не украл ли я вдобавок молот Тора, подобно йотуну Трюму? Или ожерелье Фрейи? Или…

– Довольно! – перебила его королевна. – Сейчас не время и не место для шуток. Ты хотел убить всех пиктов, живших в Скара Бра. Не знаю зачем, но хотел. Только ты просчитался, Модольв Кетильсон! Наследница правительницы клана пиктов выжила и готова свидетельствовать против тебя.

– Да что за ерунда! – зарычал Белоголовый.

– Погоди, сын мой, – мягко остановил его отец Бернар. – Ее высочество хочет сказать, что эта девочка может каким-то образом доказать причастность моего близкого друга и духовного ученика, хевдинга Модольва Кетильсона, к убийству дикарей-варваров, слухи о котором доносились до нас перед отплытием с островов?

– Да! – кивнула Мария. – Она слышала голоса Модольва и его подручного Скафти в подземелье, когда убивали ее семью. Запомнила их и сейчас узнала.

– Не очень веское доказательство. Не думаю, что Харальд Суровый примет слова какой-то чумазой девчонки на веру.

– Да, я – девчонка! Но мой род древностью не уступит никому! – воскликнула Рианна, порываясь броситься на обидчиков.

Мария не без труда удержала ее и продолжила:

– Отец знает, зачем я ездила в Скара Бра и что там искала. А что искали вы?

– Я не был там! – поднял кулак, словно давал клятву, хевдинг.

– А Рианна утверждает, что был!

– Мое слово против слова девчонки…

– Харальд может вновь назначить суд Господа. – В голосе королевны зазвенела сталь, напомнившая нрав ее отца. – А Хродгейр во второй раз может не быть так мягкосердечен.

Модольв скрипнул зубами, шагнул вперед.

Игни рывком натянул тетиву до щеки.

Хрольв присел, выставляя перед собой меч, а Свен занес над головой секиру.

– Pax vobiscum! [69] – вскинул руки Бернар. – Остановитесь, люди!

Белоголовый тяжело дышал, втягивая воздух сквозь сжатые зубы. Скафти лениво ворочал шеей, поглядывая то на соратников, то на дружинников Черного Скальда.

Плечи Игни дрожали от напряжения – нелегко удерживать в натянутом положении боевой лук, – но стрела по-прежнему смотрела в грудь Кетильсона.

– Худой мир лучше доброй ссоры, – продолжал монах. – В этой народной мудрости есть свой резон. Мы уйдем. Мы не расскажем королю Харальду о том, как повстречали его дочь. Я не буду просить вас молчать, отвечая услугой на услугу, ваше высочество. Но я много слышал о вашем тонком уме и сообразительности. Думаю, вы сами решите, выгодно ли вам давать огласку делу. Мы уходим. – Отец Бернар окликнул хевдинга. – Модольв Кетильсон! Мы уходим!

Белоголовый кивнул.

– Хорошо. Но с тобой, змееныш, мы еще встретимся. И с тобой, Гуннар-кормщик.

– Если бы я всего боялся, кто поставил бы меня к прави2лу? – ответил Гуннар. – Я не стану прятаться. И ты знаешь, где меня найти.

– Я тоже буду искать тебя, – растягивая слова, видимо, чтобы придать им большую весомость, проговорил Скафти. – Ты обидел меня. Пообещал поединок и обманул.

– Тебя я тоже буду ждать, Медвежья Шкура. Приходи.

Вместо ответа Скафти оскалился и повернулся спиной. Вскоре отряд хевдинга по прозвищу Белоголовый скрылся в сумерках, все еще по-летнему стремительных.

Возвращаясь на «Слейпнир», Вратко старался заставить себя думать о предстоящей взбучке, но мысли возвращались к участию Модольва и Бернара в разграблении подземного жилища пиктов.

Расправа с непокорным Скардаборгом смирила саксов Кливленда. Города и деревни сдавались без боя, таны наперебой присягали норвежскому конунгу, соперничая не в воинском искусстве, а в хитрости и пронырливости. Каждый, прибежавший к Харальду первым, рассчитывал получить больше выгоды, нежели его припозднившийся земляк.

Полных пять суток понадобилось урманскому войску, чтобы покорить весь Кливленд, пополнить припасы и отдохнуть.

На четырнадцатый день вересня с юга пришла, отчаянно лавируя против ветра, рыбацкая лодка. Управляли ею трое одетых в грязные лохмотья мужчин, но когда они проходили к шатру Харальда мимо приткнувшегося к берегу «Слейпнира», Вратко успел заметить вороненую кольчугу, выглядывающую сквозь прореху долгополой рубахи.

– Лазутчики, – пояснил все ведающий Сигурд. – Гонцы!

Вскоре по лагерю распространилась недобрая весть.

Хродгейр, поговорив с хевдингом Ториром, собрал хирдманов, чтобы донести до них самые свежие новости.

Оказалось, рыцари Вильгельма Нормандского выступили в поход. Начав сборы в весенний месяц снегогон [71]на франкских землях, войско герцога готовилось к захвату Англии все лето. Во всех гаванях Нормандии опытные мастеровые строили и снаряжали корабли, способные нести на борту не только рыцарей, но и коней, оружие, запасы пищи. Кузнецы и бронники делали копья и мечи, шлемы и кольчуги.

Сам Вильгельм не только поспешил заручиться поддержкой Папы Римского, но и успел побывать в Сен-Жермене у короля франков Филиппа. Гордый нормандец смирил себя и попросил помощи у королевства, мягкое подбрюшье которого нормандцы частенько щекотали острой сталью. Юный король франков посоветовался с баронами и… отказался помогать северному герцогству, не желая портить отношения с Англией в случае неудачи Вильгельма. Проявил осторожность и родич герцога – граф Фландрии.

– Еще бы! – Всезнайка Сигурд с усмешкой посмотрел на окруживших его хирдманов. – Королева Франции – Анна Ярицлейвдоттир приходится родной сестрой нашей Эллисив. Станет она войско против родной крови посылать? А фландрский граф, Болдуин, хочет и с вашими, и с нашими дружить! Одну сестру за Тостига-коротышку выдал, а вторую – за Вильгельма-нормандца. Смех да и только!